– Я когда сюда пришел, – зашептал дядя Миша, то и
дело поглядывая назад, словно опасался, что нас подслушивают. – У них одна
комната была заколочена. – Мы с Женькой переглянулись и стали слушать с
большим вниманием. – Я, само собой, спросил: что так? А Дарья мне и
говорит: пол там провалился, вот брат и заколотил. То, что Лева до такого
додумался, еще куда ни шло, руки-то у него не из того места росли, ничегошеньки
делать не умел. Но я-то плотник, мне-то такое… короче, я Дарье говорю, пол я
починю, это ж плевое дело. Только стал гвозди из двери выдирать, этот на меня
коршуном налетел. Не смей, говорит. Я ему: чудак человек, сделаю пол в лучшем
виде, а он аж побелел весь, трясется и ну орать: дом не твой и нечего здесь
распоряжаться. Я плюнул да и ушел. Очень мне обидно стало, я ж хотел как лучше.
К вечеру Левка вроде успокоился, ну и Дарья ему наверняка сказала, что дурит
он, чего комнату заколоченной держать? В общем, подошел он ко мне, не то чтоб
извинился, но вижу, переживает. Даже выпить предложил, впервые, значит, за
неделю нашей совместной жизни. Я порадовался, не совсем пропащий, думаю. Сели
мы здесь, на этой самой кухне, разговариваем о том о сем, а когда Дарья ушла
телевизор смотреть, он мне и заявил: соврал, говорит, я про полы-то. Дарью
пугать не хотел. Я глазами хлопаю, не пойму, о чем он. А Левка… Слыхал,
говорит, разговоры в деревне про Яшку-Каина? Дом у нас того… В той комнате
тетка, сестра моей матери, удавилась, а я, говорит, ее, грешную, бывает, вижу,
по дому она ходит. Я поначалу думал, спьяну он, а у него глаза такие, знаешь…
вроде за моей спиной видит что-то. Ходят, говорит, по дому, дверью скрипят да
половицами. Забил дверь, тетка ходить перестала. Ты Дарье, мол, не рассказывай,
не пугай ее. Я пообещал, а сам подумал, братец-то, видно, спятил, раз
покойников видит. А потом – дней пять прошло, выпил я с соседом, вернулся
поздно, все уж в доме спали, иду мимо двери, а там скребется кто-то. И такой
страх на меня напал, аж волосы дыбом. А из-за двери вроде манят «Миша». Не
помню, как до кровати добрался, рухнул к жене под бок, трясет всего. И с той
поры как иду мимо комнаты этой, так страх и накатит, никакой жизни не стало.
Терпел я сколько мог, а потом на заработки ушел, опостылел мне дом этот.
– Ясно, – кивнула я, косясь на Женьку, рассказ дяди
Миши произвел-таки на нее впечатление, хотя она могла бы сообразить, что в
действительности прятал в той комнате брат Лева. Выходит, труп появился в доме
до замужества Дарьи Кузьминичны, и хозяйка о нем не знала, чего нельзя сказать
о ее брате. Вот только что это за труп, откуда взялся? А главное, кому сейчас
он понадобился? Полная неразбериха, и никаких идей.
Обозрев стол осоловевшим взглядом и не обнаружив на нем
ничего для себя интересного, дядя Миша загрустил.
– Вам где постелить? – предупредительно спросила
я. Он обернулся и сказал:
– Я, это… пожалуй, к Надежде пойду. Мир не без добрых
людей.
– Зачем же к Надежде? – удивилась Женька. –
Живите здесь.
– Дверь в комнату, о которой вы говорите, мы, кстати,
открыли, – добавила я. – И никаких привидений не видели. Комната как
комната. – Женька при этих словах мрачно хмыкнула.
– Оно конечно, – со вздохом ответил он.
– Дядя Миша, не стыдно вам верить в такие
глупости? – попеняла я. – Вы же взрослый человек. И должны понять:
все эти сказки Лев Кузьмич вам рассказывал, чтоб от вас избавиться.
– Вот ведь вражина, – покачал головой дядя Миша,
но чувствовалось, не очень-то мои слова его успокоили.
– Вы же хотели наследство получить, а теперь из дома
бежите, – добавила я, но и это не особо подействовало.
– Девки, – жалобно сказал он. – Продавайте
его к… продавайте, то есть. Дурное место. Пусть с этим домом чужие люди
мучаются. А вы, я вижу, женщины добрые, почто вам такая обуза?
– Продадим, – кивнула Женька. – Вы слышали,
что вчера здесь убийство произошло?
– Как не слышать, первым делом рассказали. И ведь где
убили-то? Опять возле этого дома. А кто?
– Кто? – опешили мы.
– Ясное дело, кто, – проворчал дядя Миша. –
Полез мужик куда не надо и сразу камнем схлопотал.
– Привидения камнями не дерутся.
– Почем вы знаете? А этот… полтергейст, об нем по
телевизору говорили, я сам слышал. Чем хочешь по башке даст, хоть и камнем.
– Никакого полтергейста здесь нет, – возмутилась
я. – А есть злонамеренные люди, вот их и следует опасаться, а не каких-то
глупых выдумок. Вам есть где остановиться?
– Прибьюсь где-нибудь. За хлеб и воду спасибо. –
Он, должно быть, имел в виду водку. – Пойду я.
– Пока Женя дом не продала, вы можете здесь жить.
– Ни-ни, – он отчаянно замотал головой. –
Чтоб я здесь один остался…
– Вы не один, вы с нами. На втором этаже комната есть
свободная. Идемте, я провожу.
– Я это… к Надьке, – заволновался дядя Миша.
Тут входная дверь хлопнула, и мы услышали голос Сергея.
– Соседи, – позвал он.
– Мы на кухне, – ответила Женька.
Через мгновение Сергей вошел в кухню и с некоторым
удивлением уставился на дядю Мишу.
– Здрасьте, – кивнул тот.
– Здравствуйте. Ужинаете?
– Садись с нами, – кивнула Женька. – Правда,
водка кончилась.
– Это не проблема. Могу домой сходить, у меня найдется,
что выпить.
При этих словах дядя Миша заметно оживился и о Надьке на
время забыл.
– Неси, – вздохнула Женька. – Дядя Миша нам
сказки на ночь рассказывает, самое время напиться.
Сергей сбегал домой и вернулся с бутылкой коньяка в руках, а
из кармана ветровки торчала бутылка водки. Я только вздохнула, Женька
поднялась, нарезала овощей, разогрела котлеты и рукой махнула:
– Наливай.
Дядя Миша предпочел водку. Мы пригубили коньяк.
– Вы в город ездили? – спросил Сергей.
– Ага.
– Есть новости?
– Что ты имеешь в виду? – не поняла я.
– Ну… – он замешкался. – Про парня… того, что
убили, ничего нового не слышно?
– Может, и слышно, но мы не в курсе. А в город ездили к
тетке на кладбище. Кстати, – повернулась я к дяде Мише. – Почему
Дарью Кузьминичну похоронили в городе?
