– Это хорошо. Я тоже скучаю. Чем занимаешься?
– Так, всякой ерундой. В основном уборкой.
Тут я подумала о трупе. Взять и все рассказать мужу… а потом
полгода слушать его нравоучения. Он все равно узнает. До конца разговора я так
и не решилась рассказать о существенном довеске к Женькиному наследству, а
когда простилась с Ромкой, пожалела об этом. Но перезванивать не стала. Сидела,
пялилась на телефон, чувствуя себя глубоко несчастной.
Наконец появились Сергей с Женькой. В другое время ужин
вышел бы просто замечательным, Женька, кстати, понемногу оживилась и даже стала
смотреть на Сергея со значением, но как-то вяло, видно, мысли о подвале мешали
сосредоточиться на объекте страсти. Веранда была открытой, витал запах сирени,
с реки дул ветерок, а главное, комары не досаждали. В общем, если бы Женьку не
угораздило сломать эту доску… вот что значит – судьба.
Веранда выходила в сад, он был огорожен невысоким забором, в
той стороне вдруг хрустнула ветка, я пригляделась, но в сумерках ничего не
увидела и подумала: нас-то видно очень хорошо. Сергей поднялся, подошел к
ограждению веранды и тоже посмотрел в темноту.
– Ты чего? – насторожилась Женька.
– Вроде бы прошел кто-то… Нет, показалось. –
Сергей сел на свое место, а мне почему-то захотелось в дом, чтоб вокруг были
стены и дверь понадежнее.
– Ну, что, пойдем спать? – точно читая мои мысли,
предложила Женька.
– Да, пора, – согласилась я. – Постель я уже
заправила.
– Ванная рядом с вашей комнатой, – сказал Сергей. –
Полотенца я повесил.
Мы собрали посуду и все вместе вошли в дом. Сергей запер
дверь. Пока Женька была в ванной, посуду я вымыла. Приняла душ, крикнула Сергею
«спокойной ночи» и пошла в отведенную нам комнату. Женька лежала на кровати,
сложив руки на груди и разглядывая потолок.
– Что творим, что творим, – прошептала я, ложась
рядом.
– Не нервируй меня, – заныла Женька. – У меня
нервов практически не осталось. Ромка быстрей бы приехал.
– При чем здесь Ромка? Нам в милицию звонить надо.
– Может, это… как-нибудь рассосется?
– Женя, ты дура, – не выдержала я.
– Чем говорить обидные слова, лучше бы вошла в мое
положение. А что, если Сергея попросить труп перепрятать?
– Ты в своем уме?
– Да уж, чего-то я не то сказала. А если попробовать
самим?
– Ты пробовать будешь? – хмыкнула я.
– Я не могу, у меня же нервы…
– А я, по-твоему, могу? Да меня ни за какие коврижки не
заставишь еще раз в тот подвал спуститься.
Мы продолжали тихо препираться, пока сон не сморил нас. Я-то
была уверена, что не усну. Но уснула. Разбудила меня Женька, заворочалась,
что-то бормоча, и я открыла глаза. На окне были жалюзи, которые я не
потрудилась опустить, темнота по ту сторону была тревожной и даже страшной.
Стало ясно, опять заснуть не получится, непременно начнет мерещиться всякая
чертовщина, а мне ее и в реальности хватает.
Я решительно направилась к окну. И замерла от неожиданности.
Тетушкин дом, точнее, та его часть, что выходила в сад, отсюда была видна как
на ладони. Луна зависла прямо над черной громадой, и в ее свете жутко белели
столбы ограды. Я торопливо перекрестилась, решительно протянула руку,
намереваясь опустить жалюзи. И в этот миг в окне первого этажа теткиного дома
мелькнул свет, мелькнул и почти сразу погас. Но я не сомневалась, что это вовсе
не игра воображения, я точно видела огонек. Замерев возле окна, я продолжала
наблюдать, но свет больше не появлялся. Через пять минут от моей недавней
уверенности и следа не осталось.
– Глюки, – пробормотала я. Опустила жалюзи и
юркнула в постель. Но мысль о таинственном огоньке в доме не давала покоя.
Прошлой ночью я тоже его видела, и сейчас… Что же получается: по дому кто-то
ходит? Точно. А это свет фонарика. Вчера Женька своим воплем спугнула
нежданного гостя, а сегодня он опять явился. Вопрос, что ему понадобилось?
Предположим, какой-то псих действительно хочет напугать нас, вот и бродит по
ночам. А вдруг он что-то ищет в доме? Яшкины сокровища? В таком случае он точно
псих. Хотя, может, в отличие от нас он знает, где искать? Тут я подумала о
страшной находке в подвале и поежилась. Как я могла поддаться на уговоры Женьки
и не позвонить в милицию? И что мы скажем в свое оправдание? Одно хорошо,
мертвец лежит там давно, по крайней мере, в убийстве нас обвинить не смогут.
Чего это я об убийстве подумала? Хотя не своей же смертью он в подвале умер.
Значит, все-таки убийство. Если выяснится, что это тетушкин муж, значит, в
родне у Женьки затесался явный сумасшедший, то есть сумасшедшая. Прятать труп в
подвале собственного дома… Бедная Женька, вот уж действительно получила наследство.
Я вертелась в постели, точно юла, а подружка между тем сладко посапывала рядом,
видно, кошмары ее не мучили. Спит себе как ни в чем не бывало. Вместо того
чтобы порадоваться за подругу, я обиженно вздохнула. Она спит, а мне мучайся…
Нет, это черт знает что такое.
Я села в постели и посмотрела на окно. Тихо встала,
приблизилась к нему и осторожно выглянула. В лунном свете лужайка перед
верандой теткиного дома была хорошо видна, и на этой лужайке мелькнуло нечто…
нечто с большим горбом. Именно горб почему-то пришел мне на ум. Я тоненько
пискнула и закрыла глаза, а когда их опять открыла, лужайка оказалась пуста.
– В доме точно кто-то был, – пробормотала я и
тряхнула головой. А что, если он на мертвеца наткнулся? Поделом ему, будет
знать, как шастать по чужим подвалам.
Я пододвинула стул к окну, села и продолжила наблюдать за
домом. Однако, сколько ни приглядывалась, ничегошеньки больше не увидела. Сна
не было ни в одном глазу. Будь я в своей квартире, отправилась бы чай пить. Это
успокаивает нервы. И пить ужасно хочется. Чай, пожалуй, это уж слишком, а от
стакана воды я бы не отказалась. Почему бы, в самом деле, не сходить на кухню?
А если Сергей проснется? Извинюсь за беспокойство, ничего страшного.
