Калитка была заперта на щеколду, звонок отсутствовал. Мы
немного потосковали в надежде, что нас увидят, затем я решительно просунула
руку между досок, отперла калитку, и мы с Женькой ступили на дорожку,
выложенную битым кирпичом. Поднялись на крыльцо с намерением постучать в дверь,
и тут услышали:
– Олег, это ты вернулся?
– Извините, – подала голос Женька. Сообразив, где
находится женщина, мы направились в сад за домом. Под яблоней стояли качели,
больше напоминающие диван, на них прилегла женщина в белом платье и шляпе с
розой, в руках она держала томик Набокова, заложив нужную страницу пальцем, но,
судя по ее сонному лицу и легкой зевоте, Набоков в то утро так и остался
невостребованным.
– Вы кто? – спросила женщина с удивлением.
– Мы к Олегу Евгеньевичу. Он дома? – задала я
вопрос, хотя ясно было, что хозяин отсутствует.
– Олег Евгеньевич должен вернуться к обеду. А вы к нему
по какому вопросу?
– Он собирался купить дом, точнее, его друг хотел
купить, так нам сказали. Вот мы и пришли узнать…
– Кто сказал? – Женщина поднялась, с подозрением
на нас уставившись. Только я хотела ответить: «Секретарь вашего мужа», как тут
же поняла, никакого секретаря просто быть не может, то есть ни одна особь
женского пола здесь и трех дней не продержится.
– Если не возражаете, мы зайдем позже, – отрезала
я.
– Нет, возражаю. Будьте добры, объясните, –
взвилась тетка, но тут с сольной партией вступила Женька.
– Дело чрезвычайно важное, и обсуждать мы его будем
только с вашим мужем.
Женщина замерла с открытым ртом, так и не сумев произнести
слова, а мы с Женькой поспешили оказаться по другую сторону калитки.
– Черт-те что, – выдохнула подруга. –
Совершенно ясно, что девица пудрила нам мозги. Я имею в виду эту секретаршу,
Софью Ивановну, или как там ее.
– Мы и раньше в этом почти не сомневались, –
пожала я плечами.
– В город поедем? – шагая рядом, предложила
Женька. – Найти девицу будет не просто, но вполне возможно, учитывая, что
мы знаем, где живет ее дружок.
– Я бы сначала все-таки поговорила с художником. Не зря
она назвала его фамилию. Что-то это должно значить.
– Хорошо, давай его дождемся. Здесь ждать будем? –
спросила подруга.
– Нет, дома.
При этих словах Женька заметно погрустнела, но возражать не
стала. В этот момент откуда-то сбоку выскочила лохматая собачонка, бросилась нам
под ноги, отчаянно тявкая. Мне показалось, что намерения у нее серьезные, и
только незначительные размеры собаки позволили мне сохранить присутствие духа.
– На место, Шарик, – послышался грозный окрик из
палисадника. – Кому я сказала, на место.
Собака с большой неохотой припустилась к воротам и
внедрилась в узкий лаз под ними. Девушка, что окрикнула ее, возилась в
палисаднике с цветами. Убедившись, что шавка выполнила команду, она улыбнулась,
явно бы собираясь нам что-то сказать, но вдруг выражение ее лица изменилось,
она нахмурилась и отвернулась, наклоняясь к земле, словно не желая встречаться
с нами взглядом. Лицо девушки показалось мне смутно знакомым, но так как
никаких знакомых у меня здесь не было, я отбросила эту мысль. Должно быть, она
просто кого-то мне напомнила.
– Как-то странно девушка отреагировала, увидев нас. Ты
не находишь? – спросила я Женьку.
– Чего странного? Нормально отреагировала. Это пожилые
в деревне со всеми здороваются, со своими, чужими, а молодежь… отогнала собаку
и занялась своим делом.
Я пожала плечами. Может, мне действительно просто
показалось? Когда сталкиваешься с какой-то загадкой, все начинаешь видеть в
совершенно ином свете. А чрезмерная подозрительность разгадыванию загадок
отнюдь не способствует, уводя расследование в другое русло. В общем, я
поспешила забыть о девице.
Ольги Степановны дома опять не оказалось. Поскучав у ее
калитки, мы пошли к себе. Не успели войти в дом, как Женьку тут же потянуло к
заколоченной двери. Она в который раз пристально оглядела дверь, приложилась к
ней ухом, прислушиваясь, и даже обнюхала. Должно быть, на предмет серного
запаха.
– Не надоело тебе дурака валять? – не выдержала я
и, чтобы отвлечь ее от глупых мыслей, предложила заняться делом: поработать в
саду.
Женька восприняла идею без энтузиазма, но пошла за мной. На
дворе нашлись грабли и даже перчатки. Я стала сгребать прошлогоднюю листву, а
Женька дергать крапиву. Я слышала, как она время от времени чертыхается где-то
возле веранды. Часа через два я решила передохнуть, вошла в дом, поставила на
плиту чайник, после чего отправилась к подруге. И тут услышала ее голос.
– Мы вчера приехали, – говорила она кому-то.
Выходит, у нас гости. Наверное, Ольга Степановна пришла. Впрочем, вряд ли.
Она-то в курсе, когда мы приехали. Я слегка удивилась тому, что кто-то смог
пройти мимо меня, оставшись незамеченным, ведь я все это время находилась в
парке. И тут увидела Женьку. Она стояла неподалеку от забора, как раз рядом с
дырой. Физиономия подружки разрумянилась, глаза блестели. Косынку она сняла, и ее
волосы переливались на солнце всеми цветами радуги. Женька много лет с ними
экспериментирует, перекрашивая их чуть ли не каждый месяц. Благодаря ее усилиям
определить их сегодняшний цвет возможным не представляется. Любая другая
женщина с таким цветом волос выглядела бы нелепо. Любая другая, но только не
Женька. Ей шло буквально все. Самой себе она очень нравилась, и мужчинам,
кстати, тоже. Должно быть, они находили такую прическу оригинальной. Стало
ясно: насчет Ольги Степановны я дала маху. Подруга приняла боевую стойку, а это
значит, что по ту сторону забора находится представитель сильного пола. Причем
из разряда тех, кого Женька именует «интересными». Изнывая от любопытства, я
поспешно приблизилась. Женька, заметив меня, сказала игриво:
– А это моя подруга, Анфиса. Знакомьтесь.
Мужчина шагнул в пролом в заборе, и Женькин горящий взгляд
стал вполне объясним. Незнакомец оказался блондином. У Женьки к ним страсть.
Если парень блондин, то уже претендует на звание красавца, а этот был по-настоящему
хорош. На вид ему было лет тридцать, рослый, подтянутый, голубые джинсы
по-молодежному вытерты до дыр, рубашка с коротким рукавом. Руки загорелые,
сильные. Прибавьте к этому голубые глаза, полные губы и, как последний удар по
бедному девичьему сердцу, ямку на подбородке. Иногда я ловлю себя на мысли, что
поторопилась выйти замуж. Хорошо Женьке, у нее все впереди. Тут я вспомнила о
Ромке и устыдилась своих недостойных мыслей. Возможно, мой муж не такой
красавец, но я его люблю. И он меня.
