– А что я такого сказала? Могли бы поболтать о твоем
женском счастье, я бы позавидовала, глядишь, тоже бы замуж захотелось.
– Займись ужином, а я буду окна мыть.
Женька принялась готовить, а я мыть окно тут же в кухне,
подружка продолжала развивать мысль о скрытых Ромкиных достоинствах, а я
закатывала глаза и один раз даже плеснула в нее водой.
Поужинав, мы убрали со стола, и я внесла предложение:
– Давай разделимся. Продолжай уборку на кухне, за тобой
еще холл и веранда. А я займусь спальнями. Думаю, нам лучше устроиться на
ночлег на втором этаже. В теткиной спальне как-то неудобно.
– Почему? – насторожилась Женька.
– Так ее вещи, личные.
– А зачем нам две спальни? Хватит одной.
– Не хватит. Во-первых, ты лягаешься…
– Вот уж глупость…
– Во-вторых, – не слушая ее, продолжала я, –
Ромочка приедет, так что тебе все равно придется переселяться.
– Ладно, – вздохнула Женька. – Спальни рядом,
буду утешаться тем, что ты за стенкой.
– Собираешься перестукиваться?
– Ну, кто ж знает…
В кладовке я нашла еще одно ведро. Поднялась на второй этаж.
Сначала вымыла окна, потом протерла пыль и постелила белье на кровати. Вслед за
этим пришла очередь полов в комнатах и коридоре. Женька внизу гремела ведром и
громко пела. Трудились мы самоотверженно, но закончили все равно ближе к ночи.
– Господи, как я устала, – плюхнувшись в кресло,
простонала Женька. – Ноги гудят.
– Физический труд полезен, – усмехнулась я.
– Я помню: он превратил обезьяну в человека. И чего им
на дереве не сиделось?
– Пошли пить чай на веранду.
Я поставила чайник на плиту, нашла поднос, собрала все
необходимое и торжественно прошествовала на веранду, Женька плелась за мной.
Распахнув дверь в сад, мы пили чай, любуясь звездным небом. Свет на веранде
пришлось выключить, чтоб комары не налетели.
– Знаешь, Анфиса, в такой жизни есть свое очарование.
Близость к природе и все такое… Надо хорошо подумать, прежде чем гнездо
продавать.
– Да уж, подумай. Завтра найдем художника…
– Какого художника? – удивилась Женька.
– Я понимаю, у тебя сейчас сеанс медитации, но, может,
ты на мгновение придешь в себя и вспомнишь, зачем мы сюда приехали?
– Я помню. Только художник здесь при чем?
– Девица – его секретарь. По ее словам, друг художника
хочет купить дом. Вполне естественно с ним встретиться и кое-что обсудить. А
еще попытаемся узнать, кто второй покупатель. Возможно, придется съездить в
город…
– Ну, узнаем, и что?
– Вот когда узнаем, – наставительно изрекла
я, – станет ясно, почему они вдруг заинтересовались твоим родовым гнездом.
– Потому что оно в хорошем месте и само по себе совсем
неплохое. Здесь вполне можно жить, даже без ремонта. Такие дома на редкость
крепкие, скрипят, ветшают, но держатся.
– Если так, то без проблем. Продашь его или внукам
оставишь. А пока я хочу убедиться, что за всем этим ничего не кроется.
– Хорошо, давай убедимся.
За день мы так устали, что вскоре начали клевать носом.
Вымыв посуду, поднялись наверх.
– Свет в коридоре не забудь выключить, – напомнила
я.
– Лучше ты. – Женька повела плечами и стала
оглядываться. – На ночь надо ставни закрыть.
– Зачем?
– А зачем люди их придумали?
– Наверное, от воров прятались.
– И мы спрячемся. Мало того, что я буду в одиночестве,
так еще и все окна открыты.
– Ну, так закрой ставни в своей комнате.
– Лучше давай все закроем.
Я посмотрела на нее и рукой махнула. Пришлось спускаться на
первый этаж, закрывать ставни. Потом Женька вместе со мной вошла в комнату,
которую я выбрала для ночлега, огляделась и заявила:
– Твоя выглядит симпатичнее.
– Хорошо, давай поменяемся.
– Нет, лучше вместе ляжем.
– Женька, это твое гнездо, здесь твои корни и вообще…
твой дом, твоя крепость. Иди и не зли меня. Если начнутся видения, стучи в
стенку.
– До чего ж ты вредная. – Она ушла, а я
почувствовала угрызения совести, но тут же себя успокоила: подруга так устала,
что через пять минут будет спать мертвым сном.
Я нырнула под одеяло и закрыла глаза. Вдруг подумала о Ромке
и тяжко вздохнула. Ничего, он на выходные приедет… Уснула я почти мгновенно, но
спала недолго. Разбудил меня странный звук, как будто ветка ударила в ставни,
хотя, может, просто ветер шумел за окном. Я открыла глаза и прислушалась, лежа
в абсолютной темноте. За окном было тихо.
Я поднялась, прошла на ощупь к окну, открыла раму и
испуганно замерла: стекла в раме звякнули, Женька, чего доброго, услышит и
испугается. Из ее комнаты не доносилось ни звука, я очень осторожно распахнула
ставни, подумала и оставила окно открытым. Это второй этаж, да и соседка
сказала: у них здесь спокойно. Вернулась в постель, натянула одеяло до самого
носа и вновь услышала тот же звук, а потом другой, на этот раз вроде звякнуло
стекло, совсем как недавно в моей комнате. Звук шел откуда-то снизу. Снова
шорох, а потом заскрипели половицы. Господи боже… вроде кто-то ходит. Женька?
Вот уж чепуха, ей в голову не придет бродить ночью по дому. Может, в туалет
захотела? Зная подругу, я вполне резонно предположила, что она бы меня
разбудила. Снова скрип… Да что ж это такое? Спокойно, дом старый – вот и живет
своей жизнью, скрипит, шуршит и звякает. Надо идти к Женьке, пока она не
проснулась и не начала вопить. Я приподнялась в кровати и вдруг увидела лучик
света, который мелькнул в щели под дверью, мелькнул и погас. А вслед за этим скрипнула
дверь. Я чуть не подпрыгнула от страха, услышав совсем рядом стук и не сразу
сообразив, что это Женька стучит в стену.
– Анфиса! – заголосила она.
– Что ты орешь? – подала я голос, пришлось
откашливаться, с перепугу я охрипла.
– Анфиса, по дому кто-то ходит. Это ты?
– Я сплю. И тебе советую.
– Анфиса, немедленно иди сюда, иначе я с ума сойду.
– Тебе надо – ты и иди.
