Только никакого гостя не было. Дверной проем оказался пуст. Не веря своим глазам, Катя быстро повернула голову, поглядела в окно. Никого не было и там: отражение пропало, темная фигура исчезла, растворилась в ночи.
Когда в замке повернулся ключ и послышался веселый голос Артура, Катя едва сдержалась, чтобы не завопить во весь голос.
Глава 9
Маша не любила ездить в автомобиле ни с кем, кроме мужа. Если машину вел Леонид, она была спокойна, но другие водители, тем более таксисты, не вызывали у нее доверия. Таксистом сейчас любой может стать. А может, у него водительский стаж две недели? Или он больной, эпилептик?
Однако выбора не было: в гостях они собирались выпить, так что за руль Лелику нельзя. Маша посмотрела на мужа. Они были вместе уже много лет, но она до сих пор могла сказать, что не только любит Лелика – он ей по-настоящему нравится. Как человек, как мужчина.
Она была уверена, что в этом-то и состоит секрет их счастливого брака. Ведь любим мы, невзирая не недостатки внешности и характера, прощая измены, пьянство, лень, грубость, глупость. А когда тебе все в любимом человеке нравится – это необыкновенное везение.
Маше нравилась рассудительность мужа, его спокойная уверенность и надежность. Нравился его профиль – немного тяжеловатый, но мужественный. Нравились крупные руки, которые сейчас лежали на коленях, короткий ежик волос, запах кожи, смешинки в глазах…
Леонид заметил ее взгляд и обернулся. Приподнял бровь: «Все хорошо?» Она легко качнула головой: «Все отлично».
Когда люди долго живут вместе, им необязательно произносить слова вслух, чтобы понимать друг друга.
Маша поправила юбку, поглядела в окно. Скоро они будут на месте.
– Как ты думаешь, стоило Кате с ним сходиться? – тихо спросила она.
Леонид пожал плечами:
– Это ее решение.
– Разве это нормально, когда люди долго живут вместе, а потом один из них решает, что ему тесно в этих отношениях и он хочет попробовать, не будет ли лучше где-то еще? – не успокаивалась Маша.
С Катей говорить на эту тему не получалось: она ясно дала понять, что не допустит обсуждений. Автомобиль слегка качнуло на повороте, и Маша вцепилась в спинку кресла перед собой.
– Наверняка у него появился кто-то, просто он не стал говорить этого Кате. А когда роман закончился, прибежал обратно!
Леониду не хотелось говорить на эту тему. Диковинным образом любой разговор о чужих отношениях неизменно выруливал на их отношения с Машей. А это был тонкий лед.
Он знал, чего жена ждет на самом деле: чтобы он сказал, что поведение Артура ненормально и что сам Леонид так никогда не поступит. Разумеется, он это сказал – и Маша успокоилась, расслабилась, прижалась к нему.
Но правда была в том, что это верно лишь наполовину.
Да, сам он так не поступил бы: знал, что нашел свою женщину, не сомневался в этом. Но в то же время прекрасно понимал, что если бы не был в этом уверен, то ничто не удержало бы его от попыток найти лучшую долю.
В глазах женщин это предательство.
По мнению мужчин – поиски истины.
В одном Леонид был уверен на все сто: дело было не в том, что Артур решил сбегать налево. «Ходоком» муж Машиной подруги не был: общаясь с ним много лет, пусть и не став по-настоящему близкими друзьями, такими, как Катя с Машей, но все же приятельствуя, Леня хорошо знал Артура и не допускал такой мысли.
Они выбрались из низкой машины, которая едва не царапала брюхом асфальт, и направились к многоэтажке, где жили Катя и Артур. У подъезда им встретилась Вера Сергеевна – празднично одетая, оживленная, шумная, нагруженная пакетами и свертками, и дальше они пошли уже все вместе.
И Леонид, и Маша, глядя на Веру Сергеевну, думали об одном и том же: насколько же мало Катя похожа на свою мать. Просто удивительно.
Катя опасалась, что что-то может пойти не так, но праздник удался. Приготовленные ею блюда были безупречны – все ели и нахваливали. Ей удавалось направлять беседу в нужное русло, избегая опасных тем. Артур остроумно и добродушно шутил, Маша была мила и очаровательна, молчаливость Леонида уравновешивала болтливость Веры Сергеевны. Нужно сказать, мать вела себя превосходно: никаких дурацких шуток про «квадратную свадьбу» или пошловатых баек из жизни работников торгового центра.
Поняв, что ссор и склок не предвидится, к середине вечера Катя выдохнула и стала получать удовольствие от общения с близкими.
«А ведь это правда – у меня нет никого ближе. Самые родные люди собрались за этим столом, – подумала она. – Пожалуй, за это стоит выпить!»
– У меня тост! – провозгласила Катя, поднимая бокал с вином.
– Давай! А то только гости хорошие слова говорят! – откликнулась Вера Сергеевна. Раскрасневшаяся Маша улыбнулась подруге с другого конца стола.
Расходились ближе к десяти вечера. Маша и Леонид вызвали такси, и Катя с Артуром решили проводить их до машины. Мужчины собирались «подымить» у подъезда – оба курили, если случалось выпить.
Мать оставалась с ночевкой. Прислушавшись к себе, Катя решила, что рада этому. Может, сказалось наличие алкоголя в крови, а может, она была благодарна матери за тактичность, с которой та вела себя, но сейчас Катя, как никогда, чувствовала родство с нею, испытывала пронзительную, щемящую нежность. Хотелось посидеть рядышком, болтая ни о чем, просто помолчать, обнявшись. И угодить хотелось – сделать для матери что-то хорошее, доброе, попросить прощения – за прошлое, за будущее…
Но главное, это ведь Артур предложил ей остаться, а утром пообещал подвезти Веру Сергеевну до дому. В этом предложении, которого Катя никак не ожидала, во взгляде матери, который наполнился благодарностью и теплотой, тоже было что-то значительное, важное.
– Молодец он у тебя! – шепотом сказала Маша.
– Идите, провожайте гостей. Знаете, как говорят? Хороших людей надо на семь шагов от дома провожать!
– Чтобы не вздумали вернуться? – пошутил Леонид.
– Чтобы уважение оказать, – парировала Вера Сергеевна и добавила: – А я посуду помою! – И рванулась в сторону кухни.
– Нет-нет, мам, я сама! – быстро проговорила Катя. – А ты лучше…
Она замялась, но Артур пришел на помощь:
– Фотографии пока посмотрите. Из отпуска.
– Точно! – обрадовалась мать. Она обожала это занятие, могла разглядывать снимки часами.
Катя включила ноутбук, куда по обыкновению скачала все снимки, и объяснила матери, как нужно их просматривать.
– Разберусь, не дурнее паровоза, – сказала Вера Сергеевна, устраиваясь в кресле с ноутбуком на коленях. Верхний свет она погасила, оставив включенным лишь настенное бра в дальнем углу.
Выходя из комнаты, Катя обернулась. Она редко видела мать такой – умиротворенной, спокойной, никуда не спешащей. На лице ее лежал голубоватый отсвет, и оно казалось строже, но вместе с тем моложе.
