– Да? – Он нервно улыбнулся и покусал губы. – Простите, еще не очень хорошо ориентируюсь в Москве.
– Недавно тут? – покосился на него Журенков.
– Не настолько давно, чтобы знать все направления, – ответил он туманно.
И пропустил взгляд, которым его наградил Сергей. А он посмотрел на него с интересом.
– Так куда мы едем, Владимир?
– Я… – Он снова принялся терзать губы зубами.
Дурацкая привычка, за которую ему в детстве не раз влетало. Бабушка частенько шлепала его по губам ладонью и грозилась рассказать все матери.
– Отведет тебя к психологу, так и знай.
Мать сама очень любила посещать психологов и настоятельно рекомендовала это и бабушке. Та отмахивалась и уверяла, что у нее с мозгами все в полном порядке. Володю она матери на растерзание не давала. Но не раз угрожала, что сделает это.
Видела бы она его сейчас.
– Так, Владимир, давайте по-другому. – Журенков повернулся к нему. – Я вижу, что вы что-то скрываете от Валеры. Что-то, возможно, очень важное. Так вам кажется. И вы пока не желаете этим ни с кем делиться. Боитесь, что вас высмеют. Так?
Володя неопределенно повел плечом. Признаваться, что боится насмешек, было как-то не очень, не по-взрослому.
– Обещаю вам, что смеяться не стану. Даже попытаюсь понять. Итак, что вам известно на сегодняшний день?
– Вы собираетесь на ходу меня допрашивать?
Он криво ухмыльнулся. Вернее, попытался, чтобы вышло так. На самом деле гримаса была жалкой.
– Я не допрашиваю, упаси бог. Просто мне важно знать, какую версию вы скрываете ото всех. Самостоятельно, тайком ее разрабатываете. Мучаетесь. И боитесь.
– Я ничего не боюсь! – вспыхнул он, незаметно съезжая в направлении офиса Луговой.
– Вы боитесь, что, утаив информацию, вы не сделаете хорошо. Ни себе, ни ходу следствия. А рассказав, навредите тому человеку, о котором так печетесь. Кто это, Володя?
А он и правда, хорош. Тонко, с подходом, уложил его на лопатки. Даже не напрягался особо. Просто, походя, и в самую точку.
– Это… Это Лугова Анастасия Витальевна.
– Так. Уже хорошо. И кто это? Фамилия вроде бы знакомая.
Журенков наморщил лоб, будто пытался вспомнить. Но Володя подозревал, что тот все прекрасно помнил, просто давал возможность ему открыться.
– Лугова Анастасия Витальевна – хозяйка туристической фирмы, где в последние годы работала погибшая Илона Високосных. Она же генеральный директор.
– А Илона Високосных была при ней замом. Я ничего не перепутал?
– Совершенно верно. Более того, несколько лет назад она подарила часть своих акций Илоне. А совсем недавно их у нее выкупила.
– Почему? – выстрелил вопросом Журенков.
– Выкупила почему?
– И это тоже. Но для начала: почему подарила?
– Потому что Илона оказалась ее сестрой по отцу. Приехала к ней. Упала в ноги, расплакалась, рассказала трогательную историю жизни подкидыша. Ну и… Лугова сжалилась и взяла ее в долю.
– Сжалилась, поверив на слово?
– Нет. Сначала сделала генетический анализ крови.
– Вот. Молодец.
Кого он похвалил: Лугову или его – Володю, оставалось только догадываться.
– И зажили они счастливо, в любви и согласии, – рассеянно проговорил Журенков, было видно, что он напряженно размышляет. – А потом Лугова решила сделать своей сестре еще более щедрый подарок и выкупила у нее акции, которые сначала подарила. Почему?
– Потому что Илона собиралась их продавать. Все равно кому. А Лугова не хотела чужих людей в бизнесе. Поэтому выкупила их.
– А продавать-то зачем? Илоне понадобились деньги? На что?
– Она купила какой-то загородный клуб. То ли спортивный, то ли охотничий. Не знаю, какой. Документы видел, но пока там не был, все некогда.
– Так, понятно. Ей понадобились деньги. И она собралась продать акции. Все равно кому. Сестра выкупила.
– Да.
– И? – Журенков снова закрутил головой. – Володя, мы снова кружим на одном месте. Остановись, что ли, где-нибудь.
Володя послушно съехал на обочину. Включил «аварийку». Колесить дальше смысла не было. Журенков не отстанет. Смысла не было, да и бензина тоже.
– И что тебе во всем этом не нравится, Володя? Где тебе видится подвох? Покупка акций не состоялась? Лугова убила сестру, забрав акции бесплатно?
– Нет. Сделка была оформлена за несколько дней до ее гибели. Нотариально. Я проверил.
– Ух ты! – Журенков прищелкнул языком. – Зачет, стажер! Так что тебе не нравится? Что с ней не так?
– Она… – Володя укусил себя за нижнюю губу и поморщился, уже больно. – Она врет.
– Все люди врут, поверь.
Сергей ободряюще потрепал его по плечу, как старого знакомого. Будто и не был приставлен Ломовым шпионить за ним.
– Ее ложь она… Она опасна.
– Ух ты! Это как? То есть, когда и в чем она соврала?
– Официально запротоколировано, что в ночь убийства она не доехала до своей сестры.
– А на самом деле?
– А на самом деле она там была. Я установил ее пребывание там по камерам через дорогу на кинотеатре. Она не ставила под них машину. Она поставила ее в стороне. Но она отразилась в витрине с афишами. Номер считался великолепно.
Его передернуло. Он впервые произнес это вслух. И это прозвучало чудовищно.
– Но после ее визита Илона была жива. Есть свидетель, который слышал, как она от нее выходила. Разговаривала с ней. Та ей отвечала. Они смеялись, – поспешил он тут же оправдать свой непрофессионализм.
– То есть ты Ломову не сдал ее не напрасно. Сначала убедился в ее невиновности, а потом решил вообще ничего не рассказывать. Чтобы ей не мотали нервы. Чтобы ее не таскали на допрос. Чтобы ее не подозревали.
Сережа присмотрелся к притихшему стажеру.
Неловкий, не очень симпатичный, наверняка с массой комплексов. Да еще место рабочее ему так неудачно подобрали. Это все равно, что на мавзолей посягнуть. Наверняка все косятся.
– Она… Она тебе так понравилась, что ты решил пока ее уберечь от полицейского произвола? – догадался он.
Стажер покраснел снова. Он только и делал, что краснел. Идиот, мать его! Утаил от следствия информацию, а теперь мучается.
– Она не то, чтобы мне понравилась. Но Ломов, он… Простите, лейтенант Ломов, он камня на камне не оставил бы от ее показаний. А то, не разобравшись, и в СИЗО ее отправил.
Володя видел, что его доводы не бьют в цель, они пролетают мимо. Ломов и Журенков были друзьями. У кого он хотел добиться сочувствия?
