Бежать! Надо бежать, а не липнуть к стене. Не дожидаться, когда неприятности коснутся и ее. Ну почему он все еще там?! Почему не выходит?!
Дверь ее квартиры распахнулась как раз в тот самый момент, когда Вероника сделала три шага к лифту.
Мускулистый загорелый блондин, которого она все время забывала, как зовут, выволок на лестничную клетку какого-то человека. Швырнул к ее ногам и приказал, уже не шепотом, уже в полный голос:
– А теперь все же звоните Ломову, Вероника.
Руки ее тряслись, как у припадочной, когда она набирала номер лейтенанта. Потом бестолково объяснялась с ним. Блондин не выдержал, выхватил мобильник из ее рук и гавкнул в трубку:
– Валера, у нас гость. Давай сюда либо сам, либо кого-то. Я не имею права его задерживать. Хорошо, понял.
Он вернул Веронике мобильник. Выдернул ремень из штанов ежившегося на лестничной клетке человека, сложил его руки у него за спиной и надежно зафиксировал. Потом своим ремнем связал ему ноги.
– Давайте в дом, Вероника. Не велено светиться.
Он не стал объяснять ей, что, обнаружь приехавший наряд парня на площадке, отпустили бы его сразу. Нет оснований для задержания. Просто шел человек, а на него напал какой-то сумасшедший. Просто решил перед девушкой выпендриться.
Он втащил парня в кухню, на которой не так давно пил замечательнейший кофе, швырнул его под подоконник, пнул под ребра. Тот глухо застонал. Сергей присел перед ним на корточках, заорал ему в самое ухо:
– Кто приказал ждать ее здесь, ну? Говори!
– Ничего не знаю. Мимо шел, – простонал тот невнятно. – А ты напал.
– И по этой причине ты устроился в ее шкафу, да? Там пакетик твой с вещичками, скотина.
Сергей уже начал успокаиваться. Адреналиновые волны, затопившие его во время борьбы, улеглись.
– И вещички-то приметные. Серый спортивный костюм, красная бейсболка. Не в этом наряде был, когда Артура Игнатова на рельсы сталкивал?
– Ничего не знаю, – захныкал парень, стараясь прижать коленки к животу.
– А я вот знаю. Очень хорошая картинка с камер получилась. Просто восхитительная. Зачем же ты его с собой взял, а? Зачем так подставляться-то? Хочешь, расскажу?
Ерзания прекратились. Голова молодого человека приподнялась с пола. Глаза глянули нагло, с вызовом.
– А расскажи, – предложил он вполне нормальным голосом, без нытья.
– А думается мне, умник, что, выйдя из квартиры, где ты планировал оставить ее вон труп, – Сергей махнул рукой в сторону сильно побледневшей Вероники, – хотел ты в ее дворе нарисоваться именно в этом наряде. Чтобы ни у кого не осталось уже сомнений, что убийство Артура Игнатова и Вероники – дело рук одного и того же убийцы. И заказчик один, стало быть. Тот самый, кому звонил перед гибелью Артур. И кому звонила перед своей смертью Вероника. Ты понимаешь, как ты мне помог, придурок?
– Не понимаю, – буркнул парень и уронил голову на кафель пола.
– Ты помог мне понять, кто заказчик. Помог мне понять, кто стоит за всеми этими преступлениями. За угонами, за убийствами.
– Это ты все понимаешь. Я ничего не понимаю. Шел по лестнице. Ты напал. Ничего не видел. Ничего не знаю, – принялся скулить парень. Заерзал, задергался в путах. – Адвоката! Требую адвоката!
– Будет тебе и адвокат. Будет тебе и прокурор. И судья будет с присяжными, – пообещал Сережа, поднимаясь на ноги. – Вот не было бы твоего пакетика здесь с тряпьем, доказать твою причастность было бы сложно. А так. На раз плюнуть. Экспертиза сейчас творит чудеса, дружище. Про потожировые следы слыхал?
Тот прекратил дергаться, обмяк, затих.
– Так что установить, на ком был костюмчик, когда убивали Игнатова, не составит труда. Вряд ли ты его стирал после этого. Ой, вряд ли.
Парень засопел и уткнулся носом в пол. Не стирал, понял Сережа и вытер пот со лба. Риск был, но он всегда был в его работе.
– Ты едешь или нет? – прикрикнул он в трубку на Валеру Ломова, потому что перенервничал, потому что уже отвык от таких будней.
– Мы уже рядом. Ты пакет с тряпьем, надеюсь, не трогал? – переполошился Валера, когда он рассказал ему о запасной одежде возможного убийцы.
– Нет. Стоит в шкафу в комнате. Он сам там же и прятался, так что найти там его следы не составит труда.
– Отлично. Проведем задержание по полной форме. Кстати, Кузьмин на допросе свою причастность к убийствам отрицает полностью. И о том, что организовал преступную схему угонов, бормочет что-то невнятное. Типа, участие принимал, но не являлся организатором и все такое. Это мне сейчас следак позвонил и сказал.
– А он и не организовывал, Валера. Участие принимал, но не организовывал угоны. И за убийствами не он стоит.
– А кто же тогда?! – Ломов выругался. – Мы что, хорошего человека зря дернули?
– Не зря. Не такой уж он хороший. Мошенничество в особо крупных размерах ему запросто можно инкриминировать.
– А кто же тогда? Кто все это контролировал?
– А вот сейчас приедешь, парня упакуем и съездим к ней, к умнице-красавице.
– К ней? Это баба, что ли? И кто она, кто, не томи?
– Терпение, друг мой, терпение. Кстати, с полковником поговорил?
– Некогда мне было к нему идти. Такое закрутилось.
Ломов притворно вздохнул, долгожданного вопроса от друга не дождался и буркнул:
– Он сам ко мне пришел. Уже доложили, что ты порог отдела переступил. Задавал вопросы, я отвечал. Потом просил. Он обещал подумать.
– Ну и ладно, пусть думает.
Не то, чтобы Сережа разочаровался. Он не ожидал, что его прямо завтра восстановят. Просто за полдня втянулся как-то. Будто и не уходил никуда. Это его жизнь – эта работа. Смысл в ней весь. В ней и еще… в Светке.
Опять он про нее! Она замужем, идиот! Гнездо вьет, мебель покупает с мраморными, блин, столешницами.
– Ты чего затих, Серега? – обеспокоился Валера. – Расстроился, что ли? О чем задумался-то?
Голос друга зазвучал иначе. Сережа обернулся. Тот, улыбаясь, стоял на пороге кухни Вероники и держал телефон возле уха.
– Па-ба-ба-па! – пропел он фальшиво. – А мы уже здесь. Понятые! Прошу сюда…
Процедура задержания и осмотра заняла минут двадцать. Парня увезли, протоколы подписали, Веронику успокоили, попросили назавтра снова явиться в отдел. Друзья вышли из дома, двинулись каждый к своей машине. Одновременно встали у водительских дверей.
– Слышь, Серега, а ты чего в тот момент так затих подозрительно? – вспомнил Валера. – Когда я на кухню вошел?
– Так, задумался, – ответил тот рассеянно и занес ногу в салон.
– О чем? – не унимался друг.
