– Молвил, как сможешь, но ныне. Лучше прям сейчас.
– Добре! Езжай к князю, скажи, скоро буду!
– Хорошо.
На подворье Крылова Дмитрия пропустили свободно.
Служка принял коня, сказал, что князь находится в горнице вместе с ключником.
Дмитрий поднялся на верхнее крыльцо. Там столкнулся с мужиком, исполняющим обязанности управляющего. Разошлись. Через сени Савельев зашел в горницу.
Крылов убирал со стола какие-то бумаги в шкатулку.
– Дмитрий? Вечер добрый, – поприветствовал он Савельева.
– Добрый, Юрий Петрович. Никак настала пора?
– Да. Ты присаживайся, я сейчас, уберусь только.
Он положил шкатулку в шкаф, запер его.
Сел в обычное свое кресло у оконца.
– Значится, так, Дмитрий. Завтра, после утренней молитвы и трапезы, дружине выступать ко Пскову. Запоминай дорогу.
– Да я вроде знаю.
– И все же я обязан показать тебе путь, по которому надобно идти. Значит, из Москвы идете на Волок-Ламский, это сто десять верст – три дня пути, дальше до Ржева – около ста верст, два дня пути. От Ржева до Великих Лук самый большой переход в двести тридцать верст. Его вы должны пройти за шесть дней, потом на село Опочки – сто тридцать верст, три дня, следом селение Остров в семидесяти верстах от Опочек и в пятидесяти от Пскова. Это, получается, пройти вам предстоит немногим меньше семисот верст. Остановки на отдых на постоялых дворах. На каких, определишь сам. Дойдете до Острова, там отдых, после него последний переход. Но идете не в Псков, а ближе к границе, в село Авданово. Там подворье князя Бородинского Бориса Петровича.
– Дозволь вопрос, Юрий Петрович? – спросил Савельев.
– Спрашивай.
– Пошто на селе подворье князя?
– По то, что село – его вотчина. Но ему боле по душе Авданово, хотя имеется подворье и во Пскове. Князь Бородинский – верный государев слуга. Иван Васильевич во всем полагается на него, он из тех немногих, на кого можно опереться в Пскове и Новгороде. Там все еще сильна тяга к самоуправству. В Авданово лучше заехать, как стемнеет. Князь Бородинский предупрежден, примет, разместит, поможет, чем сможет.
– А он ведает, по какому делу мы во Псков идем?
– Ведает.
– Значит, в вотчине князя мы узнаем, где пес Ростов?
– Возможно.
Крылов поднялся, прошел до шкафа, достал оттуда свиток, передал Савельеву.
– Это особая государева грамота. Она дает тебе полные права, как и говорил Иван Васильевич. Только размахивать ею налево и направо не след, не для того она, а для исключительных случаев.
– Мог бы и не говорить об этом, князь.
– Не держи обиду. Предупреждаю, о чем обязан предупредить.
– Понятно. Обоз?
– Прежний, я имею в виду возницы, Алексей Глухов и Борис Суля, две телеги, а значит, и две лошади. Эти будут помоложе, покрепче тех, что были в Калуге. Провизии на три недели. Одна телега будет по края, на второй ратники смогут отдыхать.
– Пошто столько провизии, князь, коли мы будем останавливаться на постоялых дворах?
– Кто знает, что будет после Пскова? А провизия лишней не бывает. Хуже, когда она заканчивается. Оружие возьмете свое. Пищалей с порохом и зарядами брать смысла нет, стрелы к лукам? Обойдетесь тем, что есть. Снаряжение при ратниках. Да, передвигайтесь в простой одеже, так надежней.
Савельев усмехнулся:
– Мне тоже одеться под купца?
– Сам смотри. Но дело, Дмитрий Владимирович, вельми серьезное. Дюже желает отомстить царь продажному князю за гибель сына.
– То понятно. Уразумел, Юрий Петрович, подумаю, как лучше приодеться, дабы не вызывать ненужного интереса со стороны.
– Подумай, время до утра есть.
– Возницы с обозом где стоят?
– На окраине. Они будут ждать дружину на дороге к Волоку-Ламскому. Увидишь.
– Да, князь.
– Разведчиками держи служивых татар, что и в походе к Калуге.
– То понятно!
– Что еще у нас?
– Грамоты у ратников есть, если что, у меня тоже. Деньги?
– Ах, да, извиняй.
Он опять прошел к шкафу, вернулся с мошной.
– Тут пятьдесят рублей. Этого хватит, потребуется еще – даст Бородинский, а вот и описание Ростова. У него есть одна примета: большое родимое пятно на левой щеке, более таких у московских вельмож ни у кого нет. Да и вообще это редкость.
Савельев забрал мошну.
– Денег, думаю, хватит, узнать продажного князя – с твоих слов теперь узнаю.
– Ну теперь все?
– Вроде все.
– Где будешь собирать дружину?
– На берегу реки позади моего подворья.
– Я подъеду. Может, будет какая новость, поведаю, может, что забыли, исправим.
– Добро, буду ждать, князь.
Савельев от Крылова тут же доехал до подворья Бессонова. Во дворе находился сам Гордей. Князь передал повеление на сбор завтра.
Гордей взялся немедля оповестить всех ратников и утром быть у княжеского подворья.
После этого Дмитрий вернулся домой. Подозвал Семена. Все растолковал ему. Тот кивнул и спросил:
– Надолго уезжаешь, Дмитрий Владимирович?
Савельев пожал плечами:
– То, Семен, одному Богу известно.
– Это так. Эх жизнь наша беспокойная.
– Тебе-то чего беспокоиться.
– Как чего? Ты ж мне как родной, и княгиня тоже, опять кручиниться поначалу будет, потом отойдет, но в церковь по нескольку раз на день ходить станет, молиться за тебя.
– Я вернусь.
– Конечно, князь, как иначе?
– Подготовь коня. И трапезу утреннюю пусть Авдотья соберет.
– Добро.
Савельев поднялся в горницу, оттуда прошел в опочивальню.
Поднялся Дмитрий, как только за оконцем рассвело. Умылся, оделся. Трапезничал один. Попрощался с женой, с прислугой. Затем, ведя коня в поводу, прошел за городьбу на берег Москвы-реки.
Как только показалось солнце, подъехали Бессоновы, Гордей с сыном Власом, служивые татары Баймак и Агиш, следом подошли остальные. Последним подъехал князь Крылов.
Дмитрий отъехал с ним в сторону.
– Доброго здравия, Юрий Петрович.
– И тебе тако же, Дмитрий Владимирович.
– Нового ничего нет?
– Покуда нет. Коли надо будет что тебе передать, пришлю гонца своего. Ты его знаешь.
