«Нет, не так все закончится…» — панически думал я.
Я пришел сюда, потому что у меня была надежда на то, что лучшие в жизни вещи не должны умирать, хотя бы не так бессмысленно.
— Что ты смотришь? — спросила она.
— Я думаю.
— И о чем же?
— О том, как все не испортить.
Она начала смеяться совершенно нетипичным для нее, низким, смехом. И вдруг проступила очевидная истина: Элена пьяна.
— Ты что, напилась прямо с утра? — вопросил я с удивленной усмешкой.
— А почему нет? Я делаю то, что хочу!
И она соскользнула с подоконника, чтобы выкинуть сигарету в ближайший бокал с чем-то темным.
— Смешной ты, Сергей, — пробормотала она. — Я думала, уже не придешь.
— Ты рада меня видеть? — прямо спросил я.
— Рада… — эхом повторила она, но это был не ответ.
Она подошла ко мне вплотную и рассеянно потрепала по волосам:
— Ах, Сергей, Сергей… Ничего ты не понимаешь.
— А что должен?
Элена криво улыбнулась и сказала:
— Ну как я буду с тобой встречаться? Между нами пропасть… всего лишь. Между нами миры.
— Это потому, что мне семнадцать, а тебе тридцать?
— И это тоже.
— А что еще? — продолжал я расспросы, не отводя от нее пристальных глаз.
Элена пошла в сторону дивана и подцепила лежащую на подлокотнике длинную шаль. Накинув ее на плечи, она обернулась и резко сказала:
— Потому что ты — еще маленький мальчик, глупый, наивный и сделаешь все, что я скажу. Это неинтересно.
— Как мне вести себя? — поразился я. — Делать тебе больно?
— Да, — вдруг совершенно серьезно сказала она, — делать больно. Только это считается.
Я вдруг разозлился и выпалил:
— Знаешь что? Я повзрослею, стану еще более известным художником, чем ты, и потом мы встретимся. Посмотрим, что ты скажешь тогда. Ты увидишь меня снова и влюбишься, уже сама.
Элена вдруг улыбнулась как трезвая, той самой улыбкой, полной одобрения и загадки.
— Очень хорошо. Уже намного лучше. Кстати, ты уничтожил свое здание, как я сказала?
— Нет. И я не буду уничтожать его.
Ее брови взметнулись вверх, и она покачала головой.
— Но это важно. Ты должен его разрушить.
— В нем нет смысла. Оно всего лишь оболочка. Знаешь, что мне снилось? Как я иду внутри него, комната за комнатой, но в итоге нахожу там только тебя. Это ты внутри него. Вот такой вот вышел эксперимент.
Взгляд Элены наполнился знакомой тяжелой силой.
— Ну так уничтожь меня. Все лучше, чем искать у меня ласки, как щенок…
— Элена! — отчаянно воскликнул я. — Ты сама позволила мне больше! Это результат. Тебе придется иметь с ним дело!
— И что, заставишь меня? — спокойно спросила она. — Попробуй. Уже многие пытались. Но я делаю только то, что хочу.
Она сделала глоток прямо из бутылки, стоящей подле дивана, затем подошла ко мне снова. В уголках губ блестело вино, а в глазах вдруг нарисовалась та самая черная дыра, затягивающая в себя все живое. В комнате изменилась атмосфера, и навстречу мне полилась уже знакомая тяжелая печаль. Рука Элены вдруг ласково провела по моему лицу, и она сказала тихим голосом:
— Но ты мне нравишься. Если бы мне было хотя бы двадцать, я тебя никуда не отпустила бы и встречалась бы со школьником.
— Так делай что хочешь. Это же твое кредо, — с болью в голосе сказал я.
Это я вообще говорил? Все становилось нереальным.
Элена приобняла меня, положив голову на мое плечо, и продолжила:
— Да ладно тебе убиваться. У тебя будет много женщин, обещаю. Ты ведь — особенный мальчик. Мой мальчик. Хотя не я тебя сделала — только слегка отшлифовала, как вода… Не спорь со мной сейчас. Я же вижу, как ты на меня смотришь. Я для тебя — Господь Бог. Ты почти на меня молишься. В этом весь ты. Страшный идеалист. — Она засмеялась, а я сжал ее изо всех сил, боясь, что она исчезнет. — А знаешь, что надо делать с богами? Никогда к ним не приближаться. Иначе поймешь, что их на самом деле нет.
Она отстранилась самую малость, чтобы посмотреть мне в лицо. По губам снова пробежала знакомая улыбка, только теперь совсем слабая, не скрывающая ее горечи.
— И я знаю, — медленно сказала она, — ты бы меня любил. Ты не как он.
С этими словами Элена выпорхнула из моих рук, чтобы снова выпить. Я молча наблюдал за ней и оттягивал неизбежный момент. Сейчас мы с Алиной были похожи. Я пришел в ее дом с той же целью: просто еще раз взглянуть в глаза неотвратимости.
Снова ощутить тот трепет, потому что нет ничего прекраснее, чем очаровываться другим человеком.
Далекий хлопок двери привел меня в чувство. В комнату кто-то вошел, и мы с Эленой запоздало повернулись к двери. Она засмеялась при виде него. Я онемел.
Это был тот самый мужчина с фотографии из Интернета. Высоченный, как Дэн, может, даже выше. Темно-русые волосы спадают на лоб, а на лице выражение интеллекта и насмешки. И буквально с первого взгляда я ощутил: у него явно очень сильный и непростой характер.
Элена смотрела неотрывно, с какой-то пронзительностью. Она буквально вплелась в него, как только он вошел. Я перевел взгляд обратно на него, пытаясь понять, откуда он взялся. В его руках прозаично завис пакет из супермаркета. Вдруг Элена начала смеяться хриплым пьяным смехом, а мужчина глядел на нее с весельем и долей какого-то понимания, которое мне было недоступно. Почему-то подумалось, что они друг друга стоят. Затем он повернулся ко мне и сказал низким приятным голосом:
— I’m sorry. That happens to her
[6].
— Really?
[7] — только и спросил я почти выцветшим голосом.
Смех Элены крошил мне черепную коробку.
— Мы можем его обсуждать прямо сейчас, — чуть ли не игриво добавила она, — он ни-и-и слова не поймет.
И она опять залилась в приступе непонятного хохота. Ее финн, или кто он там, снова быстро взглянул на меня и спросил:
— I guess you are that boy who was taught by this crazy woman? She told me about you
[8].
Я не знал, что еще можно сказать. Да и был ли смысл?
— I am Ilkka from Helsinki. A friend of her
[9].
