Пальцы еле двигаются. Видео пропало. Страница обновляется. Файл сам себя уничтожил. Высокие технологии.
Мне нечего добавить.
Я хоть что-то узнал. Эти чертовы слова, которые ты мне отправил из прошлого в будущее.
Слушай, Саша… Я тоже думаю, что у тебя все хорошо. Я видел сон про мальчиков с картины Симберга, которые несли ангела. Ты был одним из них. А раз ты в той реальности, то ты в безопасности. Записывая видео, ты еще не знал об этом.
Но теперь я знаю.
14
Двадцать пятого февраля классная сказала, что после обеда в холле вывесят список победителей.
— Так быстро?! — завопила Кэнон.
Никон побелел и напрягся.
Остальным было глубоко по барабану. Кто-то пошутил, что талантов у нас так мало, что принять решение не составило труда.
Я понятия не имел, сколько человек из школы подало и сколько попало в этот список. Знал только про наш класс, но мне почему-то стало до жути страшно.
— Это будем мы, не волнуйся, — слышал я тихий шепот наших фотографов, которые сидели через парту. — Никто не делал профессиональные снимки в студии и с гримерами. Все остальные работы будут просто самоделкой на уроке труда…
— Ой, боюсь… Хочу, чтобы мы были в Берлине.
Классная сердито сделала им замечание, и они замолчали.
До конца занятий я сидел, дырявя глазами наручные часы. Всегда казалось, что в школе они специально идут медленно, а может, вообще ломаются. А из-за того, что меня вызвали отвечать на истории, я вообще забыл про конкурс.
Но о нем напомнили Кэнон и Никон, стремглав вылетев после последнего урока в коридор, как первоклассники, несущиеся в столовую. Я шел следом, старательно отставая. По-прежнему не хотелось показывать свою причастность и тем более заинтересованность.
У стенда с объявлениями уже стояла маленькая толпа. Среди них мелькнула рыжая башка Яна, который всюду пролезал без масла.
«Какой короткий список!» — с ужасом подумал я, глядя на висящую в одиночестве бумажку.
Там было всего двое. Девочка из другой школы, сделавшая видео, и я со своим антипространством. Вокруг стоял разочарованный гул. Мне же казалось, что у меня обман зрения.
— Ну она-то понятно: на курсы видеомонтажа ходила, про нее весь YouTube знает. Но ты с какого бока, а? — вкрадчиво раздался чей-то гнусавый голос.
Ян подошел ко мне вплотную, выглядя не на шутку заинтересованным.
— Не знаю. Наверное, я — просто интересная личность, — соскочило с языка.
Кэнон плакала, а Никон рассерженно писал кому-то сообщение. Оба посмотрели на меня исподлобья, как на врага народа, и мне захотелось провалиться под землю.
Но факт оставался фактом.
Антипространство выжило. Им был дом в тысячу этажей. Моя конструкция из смыслов, теорий и образов, обретших единую структуру.
Холл опустел. Только около лестницы сновали младшеклассники. У кого-то отняли шапку, и начиналась маленькая битва… Я продолжал смотреть на список, не ощущая триумфа. Но это был какой-то важный пункт, как щелчок замка. Еще один щелчок — и дверь откроется…
После обеда я вышел в заснеженный двор и задумался, чего бы я хотел. Можно пойти к Дэну на баскетбол и смотреть, как он орет на всех и бегает с мячом. Я дождался бы его, и в девять часов вечера мы уже оба никакие пошли бы травить себя фастфудом. Я мог бы сходить в кино, порисовать дома.
Но я понял совершенно отчетливо, словно мороз отсек все лишнее: надо увидеть Элену, рассказать ей про Сашино прощание и про все, что со мной происходит. Мне хотелось обнять самого себя, настолько ощущение ее нехватки напоминало физическую боль. Ее не хватало. Она саднила, как рана.
Через пару дней наступал март, и обещали сразу же бешеное потепление.
«Скоро все закончится», — подумал я и так и не понял, к чему это.
Некоторые мысли — как предчувствие.
15
В подъезде дома Элены было тихо и тепло. Тишина нарастала с каждой новой ступенькой. Здесь начинался переход в другую реальность. Я знал эти ощущения наизусть и все это время безумно скучал: по моменту восхождения, по ее двери. Это был и мой мир…
Палец уверенно нажал на звонок. Было одиннадцать часов дня, суббота. Все традиции воскрешались. Ее могло и не быть дома, учитывая, что она занятая и всеми востребованная. Но палец все жал и жал, и даже спустя пять минут я был уверен: она там. Я чувствовал ее сквозь стены.
Раздались шаги. Сначала всегда слышались шаги… А потом она появлялась в потоке света из окна гостиной.
…И она появилась в потоке света в длинном шелковом халате. Волосы небрежно встрепаны. Лицо выглядело слегка заспанным.
— Сергей? — прозвучало неожиданно хрипло. — Ты?
— Я.
Мы стояли на пороге, таращась друг на друга в недоумении. Элена всегда умудрялась оставлять между нами дистанцию, преодолеть которую мне не хватало сил.
— Ну заходи, раз пришел. — И она размашисто открыла дверь слишком широко.
На весь подъезд раздался металлический хлопок.
Неловкой походкой Элена устремилась в гостиную, слегка проводя по стенам пальцами. Я следовал за ней, будучи, как всегда, ведомым.
— Извини, если рано. Но мы обычно встречались в одиннадцать.
— Что, порисовать приспичило? — спросила она, присаживаясь на подоконник и закуривая.
Из запа́ха халата выскользнула бледная худая нога, но ей было все равно. В квартире что-то изменилось. На баре стояла гора грязной посуды и недопитая бутылка вина. По полу перекатывались какие-то конфеты типа M&M’s. Я наступил на одну, и та с хрустом превратилась под моей стопой в порошок.
Элена равнодушно наблюдала за мной, сидя на своем месте. Дым от сигареты полз вдоль ее лица, в котором что-то было не так. В нем сквозила странная пустота, она словно просвечивала…
— Элена… все в порядке у тебя?
— В полном, — довольно громко сказала она.
— Похоже, у тебя вчера была вечеринка…
— Наблюдательный какой, — ухмыльнулась она, прикусив сигарету зубами.
Мальчики с картины Симберга смотрели на нас с укоризной. У меня возникло странное предчувствие, что я вижу их в последний раз. Ну что за бред… Мы еще увидимся с Эленой. Мы — друзья, а друзья не могут так просто исчезнуть.
Хотя если в шестнадцать лет понимаешь, что люди уходят из твоей жизни без необъяснимых причин, то уже пора перестать верить в такую чепуху.
И все же я не хотел думать о том, что между нами больше никогда не будет таких бесед, как раньше. Она тускло смотрела на меня, как на прочитанную книгу. В повисшей тишине возникло ощущение, что мы дали друг другу все, что могли.
