— И за тебя.
Обед прошел в молчании. Я чувствовал подавленность. Отчего? От неумения выразить лучшие чувства? Что я за человек такой? Мне даже хотелось плакать. Но я давился этими креветками и думал, что сейчас выйду и пойду на ту заброшенную стройку.
— Что будешь делать потом? — словно прочла она мои мысли.
— Погуляю… А ты?
— Я останусь тут.
— Зачем?
— В кино иду.
— Одна?
— Нет.
— А с кем?
— Ну… со знакомым, — с особым значением произнесла она, и у меня отлегло от сердца.
Значит, появился какой-то ухажер. Это радовало. Личной жизни у нее не было, растила она меня одна, но когда кто-то появлялся, она зачем-то давала мне знать и называла их «знакомыми». Я искренне хотел, чтобы один такой знакомый взял ее замуж и она была бы так счастлива, что забыла бы про непутевого меня.
Мы доели. Я как-то чинно поблагодарил ее за обед и оставил в ресторане допивать вино. На всякий случай спрятался за фикусом снаружи и ждал. Мне было важно увидеть, что ухажер и впрямь придет. Так и было. Зашел какой-то мужчина и подсел к ней. В руках у него был нелепый веник.
«Каллы на похороны приносят, дебил», — почему-то желчно подумал я.
Но дальше подсматривать не стал и побрел вниз.
О ней больше думать не хотелось. Я просто надел наушники.
This was never my world, You took the angel away —
I killed myself to make
Это пел Мэрилин Мэнсон в такт моему сердцебиению.
Я шел к выходу. Внезапно повеяло знакомой смесью душистых запахов.
«Прованский сад».
Я как раз проходил мимо магазинчика и увидел знакомые цветастые банки и флаконы и суетящихся вокруг клиентов девочек в розовых фартуках. А у прилавка стояла Алина и смотрела прямо на меня. Вдруг она счастливо улыбнулась и помахала.
Я не удержался от ответной улыбки. Ноги продолжали на автомате нести меня вперед, а в голове роились дурацкие вопросы. Ну зайду я, а дальше что?
«Спасибо, Алина, что натерла мне руки кремом, и правда стало лучше. А может, еще чем-нибудь брызнешь?»
Или банальное «как дела?», а потом ступор, потому что в итоге нам окажется нечего сказать друг другу… Из потока этих мыслей меня вывел хлопок по плечу. Один наушник выпал, и я обернулся.
Она стояла позади меня и продолжала улыбаться. Совсем не фирменной улыбкой «Прованского сада».
— Привет! — радостно воскликнула она.
— Салют, — усмехнулся я.
При свете окна, у которого мы замерли, я увидел, что ее волосы отливают рыжиной, а кожа очень светлая.
— Как… как ты? — спросила она, слегка переводя дыхание.
Похоже, бежала за мной.
— Хорошо, — не переставая нервно усмехаться, ответил я. — А ты?
— Отлично, хотя работы навалом… Вчера весь день клеили новые ценники. — И она закатила глаза. — Как маме твой подарок?
— Ну, она еще не пользовалась… Сказала, что красиво упаковано.
Алина лишь посмеялась. Я не мог перестать улыбаться. В ней было что-то светлое. Мне хотелось задать глупый вопрос, что-то вроде: «Можно я буду смотреть на тебя долго-долго?» или «А можно приходить в ваш магазин, чтобы просто увидеть тебя?».
— У меня сейчас перерыв! — сказала она.
— Может, тогда перекурим? — Я не нашел ничего умнее.
Она кивнула, хотя даже само слово «перекур» не вязалось с ее обликом. По дороге она захватила в каком-то кафе кофе на вынос, и мы вышли из торгового центра через боковую дверь для персонала. На заднем дворе было неожиданно грязно. Везде стояли грузовики с открытыми пустыми кузовами.
Я закурил, а она все это время пялилась на меня.
— Как тебя зовут? — спросила она.
— Сергей.
— А я…
— Алина.
— Откуда ты знаешь?
— У тебя бейджик на рубашке.
— А, ну да, — рассмеялась она. — И сколько тебе лет?
— Шестнадцать.
— Мне тоже!
Я слегка отвел руку в сторону, чтобы дым не шел на нее. Она уже и так отчаянно моргала, но вежливость, или не знаю что, не давала ей отойти в сторону или просто поморщиться.
— Извини, ты же не куришь, — заметил я, — я сдуру предложил. Тебе, наверное, хотелось поесть…
— У меня всего пятнадцать минут, — пожала она плечами, — так что считай, я перекуриваю. Где ты учишься?
Я назвал школу, она — свою. У нее была какая-то гимназия, где половина предметов велась на английском. За двадцать минут я узнал об Алине многое: она любила поболтать.
В «Прованском саду» подрабатывает после школы в будни. Ей очень нравится вся эта косметика, парфюмерия, и в первый рабочий день она думала, что стресса в таких местах не бывает. Ошибалась. Клиенты попадались самые разные. Но Алина не собиралась бросать подработку.
«От хороших запахов хорошее настроение, понимаешь?»
Ее отец был профессором политических наук и преподавал в университете, а еще часто катался по всему миру с лекциями. Мама же — домохозяйка. Еще имелись братья-близнецы, но им было всего по два года. Недавно они завели собаку, сенбернара.
«Когда он вырастет, можно будет на нем катать близнецов!»
У нее была лучшая подруга, Вероника. Они дружили с тех пор, как она переехала в этот город. Она всегда ей обо всем рассказывала.
«Не могу иначе, я вообще открытый человек!»
Учеба давалась Алине легко, особенно английский. Она мечтала учиться в Лондоне, и с возможностями ее отца это было, в общем-то, реально.
«Он хочет, чтобы я стала экономистом, а мне нравится история искусств».
— А кем хочешь стать ты?
Я посмотрел на часы. Пятнадцать минут давно прошли.
— Мне кажется, тебя будут ругать, — заметил я.
Алина спохватилась, и мы побежали к «Прованскому саду».
— Слушай, ты что делаешь завтра? — спросила она.
— Да ничего…
— Завтра же суббота. Позавтракаем вместе во французском кафе Jour fixe, там очень вкусные завтраки! Это тут, на первом этаже.
— Да, давай. — Ситуация начинала напоминать день нашей первой встречи, когда она вовлекла меня в водоворот своих действий, а я только кивал и шел за ней вдоль банок с кремом.
