В общем — это часть китайской территории Невезухи. Ее окраинная часть. Причем так сложилась, что территория здесь не принадлежит кому-то монолитным куском. Здесь все несколько раздроблено, растащено разными кусочками и разными людьми. Так к примеру здание отдельно стоящего стандартного полицейского участка принадлежит некоему неизвестному мне бизнесмену, выкупившему помещения в собственность, после того как станционная полиция резко сократила свой штат более чем на две трети и начала решительно избавляться от тяжелых гирь на своем балансе. Так, квадратная постройка зажатая между двумя торговыми блоками оказалась в частной собственности. И долгое время использовалась в самых разных качествах, от склада и офиса торговой компании до стриптиз бара, благо квадратуры хватало с избытком — строили то с запасом.
Как результат помещения бывшего полицейского участка не раз и не два перестраивались. Что-то сносилось, что-то возводилось. За прошедшие годы все изменилось настолько кардинально, что нельзя было верить ни одной из старых схем.
Именно там и засели нужные мне люди. Смертники. Семь человек. Семь целей.
И несколько десятков «побочных», но крайне опасных шестерок.
Оккупировав здание, смертники видать решили на всякий случай гульнуть «последний раз», оторваться на полную катушку, так сказать, раз уж на станции завелся кровожадный гросс жаждущий их смерти. Учитывая, что они сюда перебрались неделю назад, а я в этом время был занят восстановлением организма и работой над кораблем, их гульбище затянулось не на шутку и, кажется, только набирало обороты.
Тяжелая «кислотная» музыка громыхала и ревела так громко, что обычных для этого района киношных воплей «ки-а-а!» абсолютно не было слышно. Само собой китайцы еще не настолько свихнулись, чтобы круглые сутки слушать «кислоту», но они этого и не делали — рев музыки доносился из здания бывшего полицейского участка. Смертники продолжали резвиться на своей отрывной последней вечеринке…
Я забился в один переулков, стоя в тени рядом с мусорным баком, наблюдая за нужным мне зданием с помощью экрана брасса. Вот наружу вывалилось трое едва стоящих на ногах мужиков в грязных мятых комбезах… и начали мочиться прямо «в коридор», то есть, даже не отвернувшись к стене, и не пытаясь как-то скрыть свои достоинства или недостатки от общественности. При факте, что метрах в десяти от них у передвижной точки питания вкушали китайские хотдоги посетители, выглядело все не очень. Про обилие пивных банок, пустых ящиков, прочего мусора включая лужи блевотины можно уже и не вспоминать — всего имелось вокруг в десятикратной «дозе». Территория вокруг здания превратилась в вонючую мусорную свалку.
Так же на пользу налаженному бизнесу по несению в массы дешевой еды, напитков и зрелищ, не пошло само наличие сконцентрированного кластера смертников в непосредственной близости. То бишь, если по нашему по простому — не шли людишки за дешевой вкуснятиной и зрелищами, потому что боялись как самих смертников, так и окружающих их вдребаган пьяных бандитов.
Мусор, ревущая музыка, хохочущие и рыгающие прямо под ноги мужики и женщины, возникшая гнетущая атмосфера и напрочь исчезнувшее своеобразное очарование квартала… это кого хочешь выведет из себя. Тем более вечно улыбающихся китайцев относящихся к деньгам как к живому божеству.
И посему я не был особо удивлен, когда едва только приблизившись к нужному мне сектору, столкнулся с одетым в простой черный костюм безымянным китайцем, который после короткого поклона сообщил мне в цветастых выражениях, что никто из местных обитателей мне помогать ни в коем случае не станет, но и на пути не встанет. Встреча длилась не более пары минут, после чего обладатель черного костюма бесследно исчез, оставив после себя слабый запах мускусного одеколона.
Я не стал спрашивать откуда он меня знает и от чьего имени передает сообщения. Все и так ясно. Я лишь молча кивнул и занялся подготовкой к неизбежной стычке. И начал я не с распаковки самодельного дробовика. Нет. Я начал с информационной бомбардировки — голосовые и текстовые сообщения.
Пока я наблюдал за входами в бывший полицейский участок, время летело вперед, и вот уже снова в коридоре зазвучал синтезированный женский голос: «Уважаемые и добропорядочные граждане! Объявляем, что сегодня состоится ликвидация нескольких смертников приговоренных законным судом к смерти через камеру расщепления…».
Я не верю, что все шестерки смертников преданы им до гробовой доски. Не верю и все тут. Наверняка некоторые до сих пор в том здании лишь потому, что не верят в мой приход. А вот сейчас, после четкого и ясного уведомления, многие крысы попытаются слинять с тонущего корабля. Дело даже не в моей вере, а в том, что я уже успел убедиться — большинство думает лишь о собственной шкуре и понятия «преданность» и «честь» им попросту незнакомы или же абсолютно чужды.
— Запускаю сетевые информационные пакеты — уведомил меня Лео.
— Ок — отозвался я.
Музыка грохотала столь громко, что большинство из засевших в крысином участке ублюдков даже и не слышали голосовых объявлений. А вот в сети они торчат постоянно — это въевшаяся в жилы и хребты человечества привычка никогда уже не отпустит людской род. Мы дети сети. Мы ее придаток. Люди бросают взгляды на экраны браскомов в среднем раз в пару минут, множество устройств постоянно в сети, выводя на экран актуальную для этого станционного сектора информацию — от ближайших кафешек, баров, магазинчиков и так далее. Все пестрит рекламными сообщениями. И мое объявление влилось в этот нескончаемый поток легко и просто, начав появляться на экранах различных устройств, включая настенные инфо-панели, наличествующие здесь в похвальном количестве.
Реакцию я смог увидеть сразу же — один из продолжающих поливать пол коридора шестерок бросил короткий взгляд на противоположную стену. И увидел большой и внятный текст, где каждое слово «гросс» было выделено жирным красным цветом и увеличенным шрифтом, дабы сразу бросалось в глаза даже столь конченым неучам и наркам с прогнившими от химического дерьма мозгами. Мужик «сыкун» с двухнедельной небритостью и покрасневшими глазами вздрогнул, вчитался, а затем рванул к двери, позабыв спрятать свой отросток обратно в штаны.
Вот и первая «ласточка» полетела с новостью в небритом клювике…
Спустя три-четыре минут резко заглохла грохочущая музыка, стены перестали сотрясаться от вибрации. Снова в воздухе зазвенели заглушаемые раньше вопли азиатских киношных героев. Так как раз кто-то смачно рубился на мечах. Я не видел, что происходило внутри здания, но там точно что-то творилось, судя по резко захлопнутой двери — последний из остававшихся «сыкунов» едва успел заскочить внутрь.
Хм,… а вот это совсем круто… — вновь запустили кислотную музыкальную долбилку, из приоткрывшейся двери высунулась рука вооруженная каким-то совсем уж большим и достаточно уродливым оружием. Короткий стрекот и в висящий на стене коридора инфо-экран с моим сообщением мгновенно потух. Прострелили телевизор…
И дали ясный ответ на мое сообщение. Вот только сомневаюсь я, что ответ был принят всеми единодушно и единогласно. Но пока что даже самые отъявленные трусы продолжают сохранять на лице деланное спокойствие. Либо же их мозги настолько затуманены наркотиками и алкоголем, что им уже на все наплевать.
