Но ей удалось дозвониться лишь до автоответчика Пэм, и телефон Мэй был занят. Кармел оставила сообщения на оба телефона, а затем застыла в нерешительности, продолжая держать телефон в руке. Может быть, она несправедлива к Джеку? Может быть, он искренне хочет принести извинения? Может быть, Пэм все преувеличила и неправильно поняла? И, в конце концов, что плохого в небольшом поцелуе? Наверное, Джек просто поддался импульсу, поблагодарил за то, что она сообщила ему, где искать Пэм.
Что бы теперь ни произошло, Кармел сделала все от нее зависящее. Пэм получит сообщение и будет готова к встрече с ним – да и что он сможет сделать, когда вокруг будут другие люди? Нет, ей не о чем волноваться. Кармел присела на диван и разорвала раскрашенную в бронзовый цвет обертку шоколада Aero. Потянувшись за пультом управления, Кармел пальцем потрогала свои губы.
В постели он, должно быть, бомба.
Мэй
Пэм вернула Мэй телефон.
– Извини, но она обо мне беспокоится.
Мать Пэм позвонила, чтобы удостовериться в том, что Пэм успешно добралась до дома Мэй. Она позвонила на телефон Мэй, так как свой Пэм забыла дома.
– Никаких проблем. – Мэй вытащила из холодильника пакет с картофелем. – Жаль, что Конор не зашел и не поздоровался. Я была бы рада с ним встретиться.
Пэм улыбнулась.
– Он такой застенчивый. Мне пришлось бы тащить его за волосы. И к тому же он очень торопился вернуться к маме.
Ее улыбка померкла. Мэй быстро нашлась:
– Это у тебя новый топик? Он великолепен.
Лавандовый, внизу окаймленный бледно-серым кружевом, слегка облегающий грудь и свободный на талии. Пэм покачала головой.
– Ему уже сто лет, я просто… не часто его надевала, вот и все.
– Он тебе идет, подчеркивает фигуру. Ты обычно носишь более свободные вещи.
Лицо Пэм скривилось, но это длилось долю секунды – Мэй даже засомневалась, не показалось ли ей.
– Больше не ношу.
Затем Пэм выдвинула ящик, в котором хранились столовые приборы, и достала два ножа.
– Итак, пора начинать. Ты хочешь резать или чистить?
Марджори
Все случилось после того, как она заметила отсутствие подсвечника. Если бы она не заметила, что его нет, она ничего не стала бы предпринимать, она бы просто продолжала ждать, надеяться и молиться о том, чтобы неприятности обошли их стороной, что бы Джуд ни натворила и в какую бы историю она ни ввязалась.
Марджори вошла в гостиную и распахнула занавески, но, повернувшись и бросив взгляд на камин, обнаружила, что один из подсвечников пропал. На каминной полке недоставало одного из двух латунных подсвечников, которые достались ей после смерти бабушки Килбан.
В другой раз Марджори не стала бы слишком переживать, она бы просто решила, что сама переставила его куда-нибудь, когда делала уборку, а потом забыла. И вообще, не велика потеря, он все равно бесполезно стоял на каминной полке. Разве у них случаются поводы зажечь свечи?
Но в этот раз было что-то такое, что Марджори не могла понять, что-то странное, что она не могла объяснить.
А потом ее озарила ужасная мысль о том, что при помощи тяжелого подсвечника можно нанести страшные повреждения. Можно даже избить до полусмерти. Можно даже мозги выбить.
К тому времени, когда Джуд наконец-то встала, а было это уже после четырех часов дня, Марджори определилась с тем, что ей нужно делать. Пока Джуд ела свои хлопья, Марджори поднялась наверх, вытащила из-под кровати серую толстовку и поместила ее в пластиковую сумку, стараясь при этом оставлять поменьше собственных отпечатков.
Потом она снова спустилась вниз, вышла из дома, подошла к мусорному баку, нашла газету, из которой были вырезаны буквы, и тоже положила ее в сумку. Марджори была уверена, что Джуд, как обычно, не обратит на нее никакого внимания.
Затем Марджори оставила сумку в прихожей, а сама вошла на кухню.
Джуд подняла глаза, посмотрела на мать и снова вернулась к своим хлопьям. Несколько хлопьев валялись на полу.
Сердце Марджори колотилось, когда она спросила:
– Джуд, дорогая, у тебя все в порядке?
Потому что даже теперь, понимая, что произошло что-то страшное, она была готова прийти на помощь дочери, если та ее об этом попросит. Если хотя бы раз в жизни она поговорит со своей матерью как с важным для нее человеком. Если посмотрит на мать и скажет:
– Мам, я совершила очень плохой поступок, и мне нужна твоя помощь, – а в ее взгляде появится что-то еще, кроме отвращения.
И Марджори ей поможет. Она преступит закон, будет лгать под присягой и сядет в тюрьму вместо дочери. Если только дочь ее попросит.
Но Джуд посмотрела на нее, нахмурилась и пробурчала:
– Ясное дело. А почему должно быть не в порядке?
Марджори О’Ди зашла в отделение полиции Килпатрика, подошла к большому деревянному столу и обратилась к сидящему за ним сотруднику полиции, сказала, что ей нужно сообщить информацию о своей дочери. Когда Марджори говорила, голос ее дрожал.
И сотрудник полиции, которого звали Ребекка Донеган, вышла из-за стола и увидела заляпанную кровью толстовку, которая торчала из пластиковой сумки. После чего Ребекка вежливо предложила Марджори пройти с ней.
Мэй
– Твой отец до сих пор не догадывается? – Пэм разделила цветную капусту на соцветия и бросила их в пароварку.
– Ни капельки. Я сегодня утром подарила ему открытку, и он убежден, что на этом все. Я думаю, он немного обескуражен от того, что не получил никакого подарка, хотя сам настаивал на том, что не хочет никакой суеты.
Мэй положила последний нож рядом с последней тарелкой, стоявшей на столе, – будет тесновато, но они разместятся, – а затем посмотрела на часы.
– Прекрасно, у нас еще десять минут до прихода гостей. Я сбегаю переоденусь, а ты, пока есть возможность, выпей чашку чая.
Кухня наполнялась ароматами еды. В духовке чудесно запекались кусочки картофеля, и пирог с лососем и шпинатом покрывался изумительной золотистой корочкой. В кастрюле потихоньку булькал сырный соус, приготовленный Пэм.
Белое вино охлаждалось, а столовые приборы поблескивали на столе. Филип сидел за закрытой дверью в гостиной, читал свои газеты и совершенно не подозревал о присутствии в доме Пэм.
Мэй осторожно поднялась по лестнице. Все шло так, как и было задумано.
Джек
На всякий случай он припарковал машину у соседнего дома и неспешно направился к дому Мэй. Обычный прохожий, который вышел на прогулку в воскресный вечер. Джек улыбнулся, вспомнив, как легко он все провернул с Кармел. Как она проглотила его жалостливую историю, просто на раз-два.
А поцелуй – это вообще был ход конем. Идея пришла внезапно. В тот момент, когда Кармел сказала ему, где искать Пэм, Джек почувствовал себя победителем. Просто смех. Он наверняка украсил день этой жалкой сучке. Сидит сейчас одна с бутылкой вина и напивается.
