Она решила сменить тактику, вытянула руку, чтобы прикоснуться к его лицу, и начала говорить своим обычным голосом.
– Дорогой, я знаю, что я сделала…
Он схватил ее за запястье.
– Теперь слушай сюда, ты, тупая сучка. – Он говорил тихо и решительно. – Если ты еще раз попытаешься со мной заговорить, я тебя засажу. Поняла? – Он отбросил ее руку и быстро пошел к своей машине.
Кармел замерла и долго стояла без движения, даже после того, как его машина уехала.
В конце концов Кармел вернулась к своей машине и поехала домой, ехала она очень осторожно.
Изольда
Который сейчас час? Половина четвертого. Он уже должен быть дома. Она набрала номер Пэдди: первый, второй, третий гудок. Пожалуйста, пусть он будет дома.
– Алло.
Она вздрогнула.
– Не кричи. У тебя есть молоко? – Она говорила хриплым голосом, каким обычно квакают лягушки.
– Простите, с кем я говорю?
Изольда закрыла глаза и медленно произнесла:
– Не начинай. Я умираю. У меня такое похмелье, что тебе не снилось. У меня закончилось молоко, а сама я до магазина не доползу. Если в ближайшее время я не волью в себя литр чая, то… – Она замолчала, так как силы ее иссякли.
– Хорошо, хорошо. – Голос Пэдди звучал удивленно. – Я сейчас приду. У тебя есть лекарство от головной боли?
Она кивнула, а потом снова вздрогнула.
– Да, нужно только молоко.
Во всем виноват последний бокал, всегда виноват именно последний бокал. Сразу после того, как она выпила предпоследний, на котором и нужно было остановиться, какой-то черт из преподавателей старших классов поставил перед ней еще один, и в тот момент мысль опустошить его показалась лучшей идеей на свете.
Изольда застонала. Как только ей удалось пережить утро, не убив, ну или хотя бы серьезно не покалечив кого-нибудь из своих учеников. Они хрустели своими луковыми чипсами, а для нее любой пронзительный звук был мучительным. А еще эта липкая жара, от которой было только хуже.
Кармел, хотя и недолго веселилась с ними вчера ночью, тоже выглядела не очень. Изольда с ней еще не успела поговорить, та на обеде сидела на другом конце стола, но, определенно, выглядела уставшей. Должно быть, хорошо где-то развлеклась ночью.
Кармел… что-то было с ней связано, о чем Изольда забыла.
Звук дверного звонка пронзил ее насквозь, как гарпун. Она открыла дверь, приложив палец к губам.
– Тс-с. Дай. – Изольда потянулась к пакету с молоком и осторожно прошла на кухню. – Господи, чтобы еще раз… Никогда.
Пэдди прислонился к дверному косяку и смотрел, не скрывая удивления, на то, как она готовит чай.
На ней было лимонного цвета платье, которое прикрывало невысокие, по щиколотку, синие ботинки, а поверх платья была наброшена черная кружевная туника.
– Во всем виноват Гэвин Мерфи из старшей школы. Это он покупал мне выпивку.
– Может быть, он за тобой ухаживает?
Изольда скривилась.
– Надеюсь, никто не сообщит об этом его жене. – Ее волосы были заколоты чем-то похожим на чайное ситечко. Она налила чай в две чашки, потом в одну добавила молоко и глотнула. – Ох. – Вторую чашку она вручила Пэдди, после чего взяла открытую упаковку панадола, которая лежала на столешнице. – Садись, и я расскажу тебе все обрывки вечера, которые смогу вспомнить.
И уже после того, как были выпиты несколько чашек чая, Пэдди заметил что-то лежавшее на телефонном столике в прихожей. Он остановился и взял это в руки.
– Откуда это у тебя?
Изольда посмотрела на подвеску.
– Черт, я же помнила, а потом забыла. Это подвеска Кармел. Она ее потеряла, а я нашла и собиралась отдать ей сегодня. Черт, я сейчас позвоню ей домой. Нет, сделаю это завтра, когда приду в себя.
– Погоди. – Пэдди перевел взгляд с подвески на Изольду. – Где Кармел ее взяла?
Изольда пожала плечами.
– Какой-то ребенок подарил ей на окончание учебного года. А что?
– А то, – Пэдди положил цепочку на тыльную сторону руки, – что я знаю эту подвеску. Вообще-то, – он снова взглянул на Изольду, – это я ее сделал.
– Что? – Изольда нахмурилась, а после покачала головой. – Нет, этого не может быть. Я же тебе говорю, Кармел получила ее в подарок. Ты, наверное, спутал ее с какой-то другой.
– Погоди. – Пэдди подцепил пальцем крошечную ракушку и поднес ее к лицу Изольды. – Помнишь, в детстве я собирал такие ракушки?
– Да, но…
– Ты послушай. Помнишь, моя комната была забита ими? Они просто сводили маму с ума, когда она пыталась навести там порядок. Вспомнила?
Изольда скрестила руки и прислонилась к стене.
– Ну да, да, помню, но…
– А потом, когда мне было тринадцать или четырнадцать, я их выбросил.
Изольда улыбнулась.
– Да-да, когда ты открыл для себя Карен О’Тул.
Пэдди усмехнулся.
– Да, как раз в то время. Но я оставил себе несколько самых любимых, и эту. – Он покачал ракушкой перед ее лицом. – Эта была самая маленькая. И я ее ни с чем не спутаю.
На лице Изольды появилось сомнение, но затем она снова нахмурилась.
– Я все еще не понимаю, как она могла оказаться у Кармел. Пэд, ты все же что-то путаешь.
Он уверенно покачал головой.
– Нет, я ничего не путаю. Я попросил ювелира продеть сквозь нее цепочку и… – он замялся, – …и потом я… подарил ее одному человеку. Это было в начале года.
Брови Изольды поползли вверх.
– Ты подарил ее одному человеку? Кому?
Пэдди отпустил цепочку, и подвеска упала ему в руку.
– Не думаю, что могу тебе сказать, она сама всего не знает.
– Что? – Изольда смотрела на него с недоверием. – То есть ты подарил эту подвеску какой-то женщине, а она об этом не знает?
– Ну, конечно, она знает, что ей кто-то подарил подвеску, но она не знает, что это сделал я. Я отправил ее анонимно. – Он улыбнулся, покраснев. – На День святого Валентина.
– Значит, так. – Изольда медленно кивнула. – Ты мне только что сказал, что ты отправил эту подвеску и абсолютно уверен, что именно эту подвеску…
Он кивнул.
– Какой-то загадочной женщине, а потом эта подвеска как-то попала к Кармел? – В ее голосе звучало недоверие.
Пэдди пожал плечами.
– Я знаю, что это звучит очень странно, и я сам не понимаю, как это могло произойти… – он замолчал, -…если только та, кому я ее подарил, не потеряла ее, а потом кто-то другой ее нашел и отдал Кармел. Ты же сказала, что тоже ее нашла, так? Получается, Кармел ее тоже потеряла?
