Мне же надо было просто научиться попадать в цель. Гарантированно.
– Затвор… главное его не держать. Резко на себя – и отпустили, не доводите до конца. Попробуйте…
Патрон выпал на песок
– Отлично. Теперь попробуем пострелять. Вон по тому валуну, одиночными.
Остальные бойцы специальной группы – их отправили сюда прикрывать нас – укрывшись тентом-баша со скепсисом смотрели на нас.
Я пристегнул магазин и начал стрелять одиночными, как и было приказано.
* * *
Тот, кто нас шантажировал – был уязвим, хотя сам этого и не понимал. Он не мог скрываться в пещере как УБЛ, он должен был постоянно присутствовать в штабе, на военных операциях, на учениях – и рядом были всегда американские советники. Он начал шантажировать Бишопа, явно не представляя, кто он на самом деле такой. Он вообще ничего не понял про американцев.
В горах Кандагара начиналась операция «Прыжок». Теперь, после того как значительную часть войск вывели, нашего постоянного присутствия во многих провинциях не было, присутствовали на постоянной основе только силы АНА – афганской национальной армии. По сути это были легализованные рэкетирские группировки, во главе с губернаторами провинций, которые брали дань со всего и со всех. Кандагар был одной из самых богатых провинций, потому что тут были хорошие условия для выращивания опиумного мака. Время от времени устраивали показательные рейды, сжигая пару полей – в то время как рядом дозревали другие. Противоречия с Талибаном здесь касались финансовых вопросов – губернатор считал, что местный бизнес должен платить ему, а Талибан – что им. Возможно, на этом и удалось бы построить эффективную стратегию противодействия, если бы не одно «но». В полиции и армии тоже были правоверные мусульмане. Когда они выступали против Талибана – они как будто выступали против самого Аллаха. Так что многие, получая деньги от государства, работали на Талибан – и не за деньги.
Эффективность такой работы стремилась к нулю.
Вот и сейчас – губернатор решил произвести набег на собственную провинцию. Задачи – проверить документы, арестовать разыскиваемых, парализовать деятельность исламских комитетов на местах. Поводом для набега послужила произошедшая несколько дней назад жестокая перестрелка в районе Нау Зад. Это всё прошло, как деятельность Талибана, хотя те, кто знал жизнь провинции изнутри, понимали что это было выяснение отношений двух групп наркоторговцев. Тем не менее – решили выступать – АНП
[24], силы 204-й дивизии, группы передовых авианаводчиков и военных советников. Среди них был и ваш покорный слуга…
Вышли ещё потемну, колонна растянулась на полмили, мы ехали в бронированном транспортном средстве – бывшем американском, но мы его передали афганцам. Сейчас на нас вряд ли кто-то нападёт – они никогда не нападают на сильных. Думаю, информация уже утекла и банды из селений давно уже ушли.
На подходе стала заметна активность, появились мотоциклы – первый признак беды. Мотоцикл – лучший друг талиба, на мотоцикле он почти неуязвим, а стоит он – тысячу долларов в хорошем состоянии на той стороне. Мотоциклисты стали сопровождать колонну, у некоторых за спиной были дети.
Когда взошло солнце – колонна остановилась…
Как только я выбрался и осмотрелся, понял, что дело скверно. Не знаю, специально или нет – но почему-то мы встали там, где рынок. И сейчас тут не пятьсот афганцев, в населённом пункте – а как бы не две тысячи, считая тех, кто на рынке торгует. И это может быть проблемой.
Рынок – прямо с земли, с каких-то подстилок продают все, что только можно, товары с разграбленных караванов, слитый в канистры бензин, всякое тряпьё китайское, тут же живые овцы и козы гадят под ноги, тут же местные пацаны так и крутятся вокруг, норовят стащить, что плохо лежит. Стащить могут всё что угодно – от перчаток и очков до личного оружия. Местные не считают, что украсть у неверного это плохо, нельзя воровать только у своих. И они прекрасно знают правила открытия огня – были случаи, когда на виду у часового подходили и начинали срезать на внешнем периметре колючую проволоку чтобы сдать на металлолом.
Но мне было не до мелких воришек – мне надо было совсем другое…
Ага, а вон и генерал. Приехал в Хаммере…
Генерал был приметным – высокий, с седой бородой, распоряжался много. Значит, именно он тут делами и разруливает.
Ну-ну…
Я был одет как одеваются местные советники и спецназовцы – джинсы вместо форменной одежды, рубашка, поверх неё – местный тёплый жилет и накидка. На ногах трекинговые ботинки. Было достаточно холодно по афганским меркам – но не минус. Что-то около нуля.
Я достал из машины свати – местный головной убор, причём такой формы, какую делают только в долине Сват в Пакистане и надел её. Кому надо – тот увидел, а остальным и не надо. Теперь надо оторваться незаметно – для чего я ещё и фотоаппарат из машины взял. Журналистов здесь не трогают, могут только похитить.
Рынок…
Иду мимо рядов, стараюсь быть, как все. Все вроде и торгуют – но в то же время базар застыл в напряжённом ожидании. Следят за колонной. Над головой где-то стрекочет вертолёт – это плохо…
Сразу за рынком – начинаются дома. Все они отгорожены дувалами – высокими заборами. Забор в Афганистане почти всегда выше дома, сначала строят забор, и только потом – дом.
Мимо меня проехал, треща мотором мотоцикл – я даже не оглянулся
Вот и нужный дом – на воротах метка. Хозяев задержали, он пустой – и он удобный.
Из-под жилета я достал Зиг-Зауэр. Заглянул во двор. Глиняный, чисто выметенный пол, провода от сарая – там явно генератор.
Тишина.
Я закрыл дверь и заложил её засовом. Затем осмотрелся, нашёл лестницу и поднял её чтобы приставить к крыше – здесь все крыши плоские и когда тепло, люди спят на крышах.
Почувствовал чей-то взгляд, резко обернулся. Пацан смотрел на меня. Он был в сарае, у него в руках была небольшая канистра. Бензин явно сливал.
– Аллаху акбар, – сказал я
– Мухаммед расуль Аллах, – немедленно ответил парень
Я прижал палец к губам – и он понимающе закивал
Не выдаст…
Приставив лестницу, я поднялся на крышу. Тут меня уже ждал брезент, в свёрнутом в скат брезенте ждал автомат. Обычный АК – но на нем был глушитель и оптический прицел, а сам ствол был немного длиннее. Что-то похожее на Табук.
Свернув в скаток брезент – я положил его под цевьё. Лёг и прицелился.
В голове мелькнуло – этот п…ц ничем добрым не кончится. Тем более, что Стэну выгодно теперь убрать и меня – а он тут хозяин, что хочет, то и сделает. Ещё круче будет, если я попадусь с поличным – офицер связи Белого дома выполняет роль наёмного убийцы. Но и отказываться было уже поздно… черт, поздно.
