– На самом деле нет, лейтенант Фрэнк. Кристи пребывала в полном здравии. Отвечая на ваш вопрос – наверное, мне показалось, что я дал вам другой ответ, потому что, сказать по правде, если не считать периодические провалы в памяти, кажется, последние два месяца я пытаюсь убедить себя в том, что Кристина осталась дома не случайно. Я искал любую причину.
– Прошу прощения, сэр?
– Любую причину, чтобы оправдать для себя то, что с ней произошло. Чтобы не видеть в случившемся роковой случайности. Я не верю в судьбу, лейтенант. Для меня во всем есть какая-то причина. Наверное, я пытался убедить себя в том, что и Кристина также осталась дома не случайно.
– О.
– Прошу меня простить, если стариковские глупости создали вам дополнительные трудности.
– Ничего страшного, мистер Салливан.
* * *
Положив трубку, Фрэнк добрых пять минут сидел, уставившись в стену. Черт побери, что все это означало?
Следуя предположению Билла Бёртона, Сет деликатно стал наводить справки насчет того, мог ли Салливан нанять убийцу, позаботившись о том, чтобы предполагаемый убийца его жены никогда не предстал перед судом. Работа продвигалась медленно; в такой воде следовало брести крайне осторожно. Фрэнку нужно было думать о своей карьере, о своей семье, а у таких людей, как Уолтер Салливан, есть целая армия влиятельных друзей в правительстве, способных испортить жизнь простому следователю.
На следующий день после того, как пуля оборвала жизнь Лютера Уитни, Сет установил местонахождение Салливана в момент убийства, хотя он и не питал иллюзий насчет того, что старик сам нажал на спусковой крючок оружия, отправившего Лютера Уитни в лучший мир. Но заказное убийство – очень мерзкая штука, и хотя следователь, возможно, и понимал мотивацию миллиардера, оставался тот факт, что убил он, скорее всего, невиновного человека. Последний разговор с Салливаном не дал никаких ответов и породил еще больше вопросов.
Опустившись в кресло, Сет Фрэнк задумался, закончится ли для него когда-либо это кошмарное дело.
* * *
Час спустя Салливан позвонил в местную телестудию, контрольный пакет акций которой принадлежал ему. Его просьба была краткой и точной. Через час ему домой доставили посылку. Как только сотрудница телестудии вручила ему сверток, Уолтер выпроводил ее, закрыл и запер на ключ дверь в комнату, в которой находился, и нажал на маленький рычаг на стене. Бесшумно опустилась маленькая панель, открывая навороченный музыкальный центр. Позади бо́льшую часть стены занимал созданный по последнему слову техники домашний кинотеатр. Кристина Салливан как-то увидела его в гламурном журнале и заявила о том, что ей просто необходимо иметь такой же, хотя ее вкусы в домашнем видео варьировались от порнографии до мыльных опер, а ни то ни другое ни в коей мере не требовало электронных мускулов огромной системы.
Аккуратно развернув кассету, Салливан вставил ее в магнитофон; дверца автоматически закрылась, и началось воспроизведение. Уолтер слушал несколько минут. Когда он услышал эти слова, на его непроницаемом лице не отразилось никаких чувств. Он заранее ожидал услышать то, что услышал. В разговоре со следователем он откровенно солгал: память у него оставалась превосходной. Если б зрение хоть вполовину было таким же хорошим! Ибо он был слеп к реальности. Чувством, которое наконец проникло в непроницаемую складку его губ и темно-серые проницательные глаза, был гнев. Такого гнева он уже давно не испытывал. Даже в связи со смертью Кристи. И снять этот гнев можно было только действием. А Салливан твердо верил в то, что первый залп должен стать и последним, поскольку или ты расправишься со своими врагами, или они расправятся с тобой, а он не привык терпеть поражение.
* * *
Похороны прошли в скромной обстановке; помимо священника, присутствовали всего трое. Потребовалось принять чрезвычайные меры предосторожности, чтобы избежать непременного нападения полчищ журналистов. Гроб с телом Лютера был закрытым. Последствия пулевого ранения в голову – не то зрелище, которое хотят сохранить в своей памяти скорбящие близкие.
Для служителя церкви не имели никакого значения ни прошлое покойного, ни обстоятельства его смерти, и служба прошла с должным почтением. Дорога до соседнего кладбища получилась такой же недолгой, как и панихида. Джек и Кейт ехали вместе; Сет Фрэнк ехал следом. Всю службу он оставался в дальнем углу церкви, чувствуя себя крайне неуютно. Джек пожал следователю руку; Кейт даже не взглянула на него.
Прислонившись к своей машине, Грэм смотрел, как она села на складной металлический стульчик рядом с ямой в земле, только что принявшей ее отца. Затем он огляделся по сторонам. На этом кладбище не было грандиозных монументов во славу. Редко можно было увидеть стоящий могильный камень; по большей части это были плиты в земле – серый прямоугольник с именем владельца и датами прихода и ухода из жизни. На некоторых имелись надписи «Любим, помним», но большинство обходилось без прощальных напутствий.
Оглянувшись на Кейт, Джек увидел, как Сет Фрэнк направился было к ней, но затем, по-видимому, передумав, молча подошел к «Лексусу».
– Красивая панихида, – сняв темные очки, сказал следователь.
Грэм пожал плечами.
– На самом деле нет ничего хорошего в том, что человека убили.
Хотя в данном вопросе его позиция на многие мили отстояла от позиции Кейт, он не мог простить Фрэнку, что тот позволил Лютеру Уитни умереть подобным образом.
Сет умолк, изучая отделку роскошного седана. Затем достал пачку сигарет, но передумал, сунул руки в карманы и уставился вдаль.
Следователь присутствовал при вскрытии Лютера Уитни. Транзиторная кавитация оказалась огромной. Ударная волна распространилась радиально по отношению к пути следования пули, практически полностью разрушив половину головного мозга. И удивляться тут было нечему. На пулю, извлеченную из спинки сиденья полицейского микроавтобуса, стоило посмотреть. Патрон «магнум», калибр .460. Судмедэксперт сказал Фрэнку, что подобные боеприпасы нередко используются для спортивной охоты, в первую очередь на крупного зверя. И неудивительно, поскольку пуля, ударившая Уитни в голову, обладала энергией свыше восьми тысяч фунтов. На беднягу все равно что свалился самолет. Охота на крупного зверя. Сет устало покачал головой. И все это произошло в его дежурство, буквально у него на глазах… Он никогда это не забудет.
Фрэнк окинул взглядом зеленые просторы места последнего упокоения двадцати с лишним тысяч дорогих и любимых. Прислонившись к своей машине, Джек проследил за его взглядом.
– Есть какие-нибудь зацепки?
Следователь ткнул в землю мыском ботинка.
– Есть кое-что. Но только все это никуда не ведет.
Оба выпрямились, увидев, как Кейт встала, положила небольшой венок на могильный холмик и отвернулась, уставившись вдаль. Ветер затих, и, несмотря на холод, яркое солнце согревало.
Джек наглухо застегнул пальто.
