И с этой последней мыслью Кейт согласилась помочь передать своего отца в руки полиции.
Когда они встали, чтобы уйти, Фрэнк ощутил укол стыда. Он не был до конца откровенен с Кейт Уитни. Больше того, он откровенно солгал ей насчет самого главного момента этого дела, помимо вопроса на миллион долларов о том, где в настоящее время находится Лютер Уитни. Сет был недоволен собой. Сотрудникам правоохранительных органов время от времени приходится лгать, как и всем людям. Однако от этого ему не стало легче, особенно если учесть то, что солгал он женщине, к которой сразу же проникся уважением и которую ему теперь было очень жалко.
Глава 18
Кейт позвонила отцу домой в тот же вечер. Фрэнк не хотел терять времени. Голос на автоответчике поразил ее; впервые за долгие годы она услышала его. Спокойный, деловитый, размеренный, словно четкий шаг пехотинца. Услышав голос отца, Кейт почувствовала, как ее охватила дрожь; ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы произнести простые слова, призванные заманить его в ловушку. Она вынуждена была повторять себе, каким хитрым и изворотливым может быть Лютер Уитни. Ей хотелось увидеть его, поговорить с ним. Она гадала, почует ли хитрый старый лис западню, но затем, вспомнив последнюю встречу с отцом лицом к лицу, поняла, что он ничего не заподозрит. Ни за что не заподозрит в коварстве ту девочку, которая делилась с ним самым сокровенным. Тут даже она должна была отдать отцу должное.
Примерно через час у нее зазвонил телефон. Снимая трубку, Кейт отчаянно сожалела о том, что согласилась на просьбу Фрэнка. Сидеть в ресторане и набрасывать план поимки вероятного убийцы – это далеко не то же самое, что участвовать в обмане, единственная цель которого – отдать своего собственного отца в руки властям.
– Кэти.
Кейт почувствовала, как голос отца слегка дрогнул. И еще в нем прозвучало изумление.
– Привет, папа. – Она порадовалась тому, что эти слова получились как-то сами собой. В этот момент она, пожалуй, не смогла бы связно выразить простейшую мысль.
Ее квартира не подойдет. Отец должен это понять. Слишком близко, слишком лично. О его доме, сознавала Кейт, не может быть и речи по очевидным причинам. Отец предложил встретиться на нейтральной территории. Разумеется, это будет лучший вариант. Она хочет говорить, он, естественно, готов слушать. Отчаянно хочет слушать.
Положив трубку, Кейт тотчас же перезвонила Фрэнку и назвала ему время и место. Слушая себя саму, она наконец в полной мере осознала, что сделала. Внезапно плотину прорвало, и она уже не смогла остановиться. Бросив трубку, Кейт залилась слезами; содрогаясь в рыданиях, она сползла на пол, наполняя своими стенаниями крохотную квартиру так, как гелий наполняет воздушный шарик, угрожая взорвать его.
Фрэнк задержался на линии на мгновение дольше, чем нужно, – и пожалел об этом. Он крикнул в трубку, но Кейт уже не услышала его; впрочем, даже если б и услышала, это уже ничто не могло изменить. Она сделала то, что нужно. Ей нечего стыдиться, не о чем сожалеть. Когда Фрэнк наконец отчаялся и положил трубку, его мгновение эйфории, вызванное тем, что он наконец приблизился к своей добыче, погасло подобно догоревшей спичке.
Итак, его вопрос получил ответ. Кейт по-прежнему любила своего отца. Для лейтенанта Сета Фрэнка эта мысль была тревожной, но терпимой. У Сета Фрэнка, отца троих детей, от этой мысли навернулись слезы, и он почему-то внезапно проникся ненавистью к своей работе.
* * *
Бёртон положил трубку. Следователь Фрэнк сдержал свое обещание позволить агенту Секретной службы присутствовать при задержании.
Через несколько минут Билл уже был в кабинете у Рассел.
– Я не желаю знать, как вы собираетесь решать эту проблему. – Глава президентской администрации была встревожена.
Бёртон мысленно усмехнулся. Начинает щепетильничать, как он и предполагал… Хочет, чтобы дело было сделано, но не желает пачкать свои ухоженные ногти.
– Вы только непременно скажите президенту, где это произойдет. И позаботьтесь о том, чтобы он обязательно передал это Салливану. Ричмонд должен это сделать.
– Почему? – озадаченно спросила Рассел.
– Это уже моя забота. Просто не забывайте: вы должны сделать все так, как я сказал.
Бёртон ушел, не дожидаясь, когда она взорвется.
* * *
– Полиция уверена в том, что это именно тот человек? – Президент оторвался от бумаг, и в его голосе прозвучала тень беспокойства.
Рассел, расхаживавшая по комнате, остановилась и повернулась к нему.
– Ну, Алан, я так полагаю, что если б у полиции оставались какие-либо сомнения, она не потратила бы столько сил на то, чтобы задержать его.
– Глория, в прошлом полиции уже случалось ошибаться.
– Да, конечно. Мы все ошибаемся.
Закрыв папку, президент встал и, подойдя к окну, посмотрел на лужайку перед Белым домом.
– Значит, этот человек скоро будет задержан? – Обернувшись, он посмотрел на Рассел.
– Похоже на то.
– Что это должно означать?
– Только то, что самые тщательно продуманные планы порой идут наперекосяк.
– Бёртон знает?
– Судя по всему, именно Бёртон и устроил все это.
Подойдя к Рассел, президент положил руку ей на плечо.
– Что ты имеешь в виду?
Глория кратко изложила своему боссу события последних нескольких дней.
Президент почесал подбородок.
– Что задумал Бёртон? – Этот вопрос он задал не столько Рассел, сколько себе самому.
– Не хочешь вызвать его и сам спросить у него? Единственное: Бёртон категорически настоял на том, чтобы ты передал эту информацию Салливану.
– Салливану? Какого черта…
Президент не закончил свою мысль. Он вызвал Бёртона, но ему ответили, что тот внезапно почувствовал себя плохо и отправился в госпиталь.
Ричмонд пытливо всмотрелся в лицо главы своей администрации.
– Бёртон действительно замыслил то, что я подумал?
– Все зависит от того, что ты подумал.
– Прекрати игры, Глория. Ты прекрасно поняла, что я имею в виду.
– Если ты имеешь в виду, что Бёртон собирается позаботиться о том, чтобы этот человек не попал в руки полиции, – да, эта мысль приходила мне в голову.
Потрогав лежащий на столе большой нож для конвертов, президент сел в кресло и уставился в окно. Рассел поежилась, увидев нож. Такой же, лежавший у нее на столе, она выбросила.
– Алан! Что я должна сделать? – Глория уставилась ему в затылок. Он – президент, и нужно терпеливо ждать, даже если неудержимо хочется схватить его за горло и придушить.
Наконец Ричмонд развернулся в кресле. Взгляд его стал черным, холодным и властным.
