Продолжая совершенствовать Трианон по своему вкусу, Мария-Антуанетта спроектировала сад в английском стиле. Со всех концов света сюда везли редкие деревья и кустарники. Огромные клумбы венчали розы и вечнозеленые кусты самшита. Искусственный пруд с белыми и черными лебедями и утками служил украшением. Мария-Антуанетта настояла, чтобы для нее построили миниатюрный театр. На его сцене выступали не только комедианты, но и сама королева, с детства любившая участвовать в спектаклях. Некогда сам Бомарше восхитился ее актерским талантом.
Де Роган присел на маленькую скамеечку, выкрашенную в зеленый цвет, увлекая за собой графиню.
– Смотрите, как прелестны эти утки! – Он указал на птиц, безмятежно скользивших по водной глади. – Знаете, иногда я им завидую. У них нет ни забот, ни хлопот, они не хотят ничего, кроме спокойной жизни и ежедневной кормежки. Все это им обеспечено. Королева лично кормит их французскими булочками. – Его голос дрогнул, большие глаза увлажнились.
– Вы завидуете уткам? – удивилась Жанна. – Как это странно слышать! Что же омрачает вашу жизнь?
Мужчина провел рукой по лицу, словно смахивая уныние, которому он неожиданно для себя дал волю.
– Сейчас я завидую вам, – вырвалось у него.
Тонкие черные брови графини взлетели вверх, как два четко очерченных полукруга.
– Завидуете мне?! Что я слышу! Вы, такой богатый, такой знатный, завидуете бедной женщине?
– Вы не такая уж и бедная, – заверил ее кардинал. – К тому же особа королевской крови, которую вот-вот окончательно признают при дворе. Я видел, как на вас смотрела королева. Будьте уверены, ваш звездный час не за горами, чего нельзя сказать обо мне. Мне никогда не добиться от Марии-Антуанетты хотя бы ласкового взгляда, как бы я ни старался.
Жанна изобразила удивление:
– Но почему?
Де Роган вздохнул.
– Виной всему эти грязные сплетни, которые кто-то усердно распускает во дворце. Слышали?
Графиня покачала головой. Прядь черных волос, вырвавшись из прически, упала ей на лоб, оттеняя голубые глаза и делая женщину еще привлекательнее.
– Я никогда не интересуюсь сплетнями. Но все же мне любопытно, что о вас говорят.
– Кто-то придумал, будто я был противником брака Марии-Антуанетты и Людовика XVI, считая, что она ему не пара, да еще и высмеял королеву в каком-то письме, которое я никогда не писал! – проговорил кардинал с отчаянием. – Самое ужасное, что она поверила этой лжи.
Тонкие пальцы графини слегка коснулись его локтя.
– Что, если вам с ней просто побеседовать? – промолвила она. – Королева – чуткий человек, уверена, она с удовольствием протянет вам руку.
Де Роган весь сжался, сразу постарев на несколько лет. На лбу обозначилась глубокая морщина.
– Мария-Антуанетта никогда не захочет со мной разговаривать, – простонал он, приложив руку к сердцу. – Думаете, я не пытался наладить с ней отношения? Не помогло ничего! Благодаря ей от меня отвернулись верные друзья, потому что во Франции тот в почете, кто ближе ко двору.
Жанна опустила ресницы.
– Ох, если бы я могла вам помочь! – прошептала она. – Поверьте, я бы сделала все возможное.
Кардинал взял ее руку в тонкой кружевной перчатке и поднес к пылающим устам.
– Знаете, что-то подсказывает мне, что вы – умный и тактичный человек, – начал он. – Кто знает, вдруг передо мной мой ангел-хранитель… Дорогая графиня, если когда-нибудь в беседе с королевой вы коснетесь моей скромной особы, замолвите за меня словечко!
Слушая эти страстные речи, Жанна лишь улыбалась про себя. Да, птичка попалась в силки, и скорее, чем она думала.
– Наверное, я смогу оказать вам услугу. Мне кое-что известно о пристрастиях королевы.
Мужчина подался вперед всем своим грузным телом. Скамейка хрустнула, но удержала его вес.
– Что вы знаете? Чем вы можете помочь?
В его возгласе умная графиня прочла неразделенную симпатию и подумала, что и это им на руку. Она усмехнулась:
– В наше время ничего не делается просто так, уважаемый кардинал. Допустим, вы послушаетесь меня и поступите, как я вам говорю. Мария-Антуанетта назначит вас первым министром, вы достигнете всего, чего желали. А что останется мне, бедной женщине?
Де Роган мотнул головой на полной белой шее.
– Обещаю, я сам займусь вашим делом. Я верну вам все имения Валуа и сделаю вашего супруга пэром Франции, если… – Он окинул графиню плотоядным взглядом и прищелкнул языком. Она не отрывала от него глаз, понимая, что первый ловелас Франции не пропускает ни одной юбки.
– Если что?
– Если вы согласитесь иногда скрашивать мне досуг в домике, который я обставлю по своему вкусу и подарю вам!
Она изобразила негодование и вскочила:
– Как вам не стыдно?!
Ее громкий, пронзительный голос разнесся по саду. Потревоженные утки недовольно крякнули. Кардинал, боязливо оглянувшись по сторонам и не увидев никого, кроме пажа, облаченного в голубой камзол, схватил Жанну за локоть и насильно усадил рядом с собой.
– Тихо, здесь везде глаза и уши! Вы же в Версале.
– А мне все равно, где именно говорят непристойности! – Женщина кипела, как вода в котелке. – Не желаю слушать ваши скабрезности!
Она предприняла еще одну попытку встать, но де Роган опять помешал ей это сделать.
– Вы уйдете, когда все мне расскажете, и не раньше, – жестко проговорил он. – Никто не собирается соблазнять вас против вашей воли. Еще раз повторяю: если вы мне поможете, то навсегда забудете, что такое бедность. Кроме того, вы обретете второго могущественного покровителя. Ну как?
– Звучит, по крайней мере, заманчиво, – отозвалась Жанна, заметно смягчившись. – Что ж, слушайте, раз так настаиваете. Что вам известно об ожерелье мадам Дюбарри?
Кардинал вздрогнул и стал нервно теребить тугой воротник на белой шее.
– Об этом известно всем, моя дорогая. В настоящее время оно не принадлежит никому, потому что Мария-Антуанетта отказалась принять его в дар от своего супруга. В результате у Франции появилась возможность приобрести корабль, верно?
– Верно, да не совсем. – Жанна мотнула головой. – Королева желала получить ожерелье. Между ней и Людовиком XVI состоялся серьезный разговор. Она умоляла супруга сделать ей такой подарок, тем более что драгоценность идеально сидела на ее лебединой шее. Но муж оказался непреклонен. Он решил, что в такое непростое время, когда в казне нет денег, преподносить подарки за полтора миллиона даже горячо любимой жене просто преступно.
