Кейн пожал плечами.
– Я не тот, каким был когда-то. Я стар. Мир, в конце концов, оставляет всех людей позади.
– Не только людей, – заметил Карн рассеянно. – И лордов-магов – тоже.
Подняв руку, он указал на глубокую тень, лежавшую в углу шатра.
– Взгляни на Шамана.
– Шаман здесь? – прохрипел Кейн, в горле у него внезапно пересохло.
Прищурившись, он вгляделся в темноту, подумав, что лорд-маг, возможно, наблюдал за ними в одном из своих многочисленных воплощений в животное. Но как ни напрягал он ослабевшие глаза, ему удалось разглядеть лишь смутные очертания съежившейся на земле фигуры в плаще с капюшоном. Бродар сделал несколько шажков вперед, стиснув эфес меча побелевшими от напряжения пальцами и занеся его для удара.
Голова в капюшоне покоилась на груди. Когда Кейн приблизился, голова приподнялась. Движение было мучительно медленным, словно это простое действие требовало неимоверных усилий.
– Приветствую, Меч Севера, – произнес хриплый, тоненький голосок.
Прозвучала полная противоположность голоса, так хорошо знакомого Кейну, глубокого баритона лорда-мага, которому он служил более двадцати лет. Однако нечто в этом высказывании, вызвавшем жалость, всколыхнуло старые воспоминания, и Бродар понял: это, без сомнения, Шаман.
Кейн повернулся к Карну Кровавому Кулаку с сотней вопросов на устах, но громадный вождь лишь покачал головой.
– Он слабеет день ото дня. Кразка применил какое-то адское оружие, и рана не заживает. Мы думали, он бессмертен, но все умирают.
Кейн смотрел на закутанную фигуру Шамана, лицо которого было скрыто капюшоном. Некогда он считал Шамана богом или кем-то очень на бога похожим. Теперь он мог просто протянуть руку и переломить лорда-мага надвое. Несмотря на все его мечты о мести бывшему господину, несмотря на всю ярость, которая давала ему цель в жизни последние несколько лет, осознание этого факта выбило его из колеи.
«Мир не перестает меняться».
– Я дал клятву, – неожиданно произнес Карн. – И я собираюсь ее сдержать. Но я дал также и еще одну клятву. И сейчас я пытаюсь решить, какая из них важнее.
– А что это за вторая клятва? – тихо спросил Кейн, хотя и подумал, что знает ответ.
Исполинский кулак вождя сжался и обрушился на перевернутый ящик, служивший ему столом. Тот раскололся от удара.
– Водрузить голову Кразки на пику над стенами Сердечного Камня. Загнать демонов, наводнивших сейчас нашу землю, назад в Приграничье.
Кейн кивнул, сделал глубокий вдох. Это была возможность, которой он дожидался.
– И я тоже дал обещание, – медленно проговорил он, – и должен его сдержать или умереть, пытаясь это сделать.
Карн бросил на Кейна понимающий взгляд, темные глаза великана сверкнули.
– Твой сын еще жив. Кразка поместил его в ивовую клетку на верху Великой Резиденции как предупреждение тем, кто может попытаться встать ему поперек дороги. Король-Мясник любит зрелища… как мой народ убедился в этом четырнадцать лет назад.
Кейн поморщился. Все возвращалось к тому роковому дню.
– Я не могу изменить того, что сделано, – медленно сказал он. – Но я могу предложить свой меч в предстоящей битве. Думаю, тебе нужна любая помощь, которую можно получить.
Вождь Западного предела повернул в руках Держащего Клятву, словно искал ответ на невысказанный вопрос в рунах, выгравированных на клинке. Тишина затягивалась, напряжение было столь велико, что Кейну казалось, будто его можно потрогать рукой.
В конце концов Карн хмыкнул.
– Мы двинемся к воротам на рассвете. Он встал и, открыв дорожный сундук, принялся что-то в нем искать.
– Битва за Сердечный Камень будет одной из самых кровавых в Высоких Клыках. Кразка командует демонами. Магия круга чародеек Сердечного Камня сильнее магии моего, ибо большинство уничтожили гвардейцы Мясника в тот день, когда пал Шаман. Быть может, такой легендарный убийца, как Меч Севера, сумеет склонить чашу весов в нашу пользу.
– Надеюсь, что смогу, – ровно произнес Кейн, хотя слова вождя отнюдь не преисполнили его чувством удовлетворения.
Он больше не хотел быть легендарным. Только приличным мужем и отцом, если духи дадут ему возможность.
Карн, казалось, его не услышал.
– Я сдержу клятву, – прогремел вождь.
Он извлек из сундука точильный камень и провел им по лезвию палаша, покрытого рунами; сталь издала пронзительный звук, будто толпа обреченных душ взывала к правосудию.
– А потом сдержу другую.
К тому времени, как Кейн нашел место, чтобы распаковать свою скатку с постелью и уложить ее на пронизывающе холодную землю, снег наконец перестал идти. В огромном лагере, разбитом к западу от Сердечного Камня, было около десяти тысяч человек, и он чувствовал впивавшиеся в него враждебные взгляды. Немало вновь обретенных союзников при первой же возможности с наслаждением всадили бы в Кейна клинок среди ночи, но Карн приставил к нему охрану. Присев, чтобы развести огонь, Кейн вежливо кивнул парню. Страж сплюнул, а затем, повозившись со своими штанами, облегчился, и от его желтой мочи повалил пар, когда она оросила снег.
«Жаль, что не для всех из нас это так легко», – угрюмо подумал Кейн. Его мочевой пузырь уже несколько дней был упрямее злобной медведицы, и путь из Зеленого предела оказался из-за этого адской мукой. Если бы воины, собравшиеся вокруг костров, знали, как тяжко ему просто отлить, репутация его явно бы не улучшилась. В этом заключался какой-то урок, но будь он проклят, если понимал, в чем же тот состоял.
Он посмотрел на восток. Подступы к столице скрывал ночной мрак. Когда он добрался до Королевского предела, его первым желанием было двинуться прямо к воротам Сердечного Камня и порубить всех, кто стоял между ним и сыном. Но закончилось бы это тем, что его нашпиговали бы стрелами, а преклонный возраст, не балующий особыми милостями, научил его, по крайней мере, немного сдерживать безрассудство. Настанет утро, и он выступит вместе с огромным воинством Карна Кровавого Кулака и сделает, что сможет, для освобождения города от тирана. Кажется, в последнее время он чертовски много занимается подобными вещами, но, помимо прочего, возраст научил его, что мерзкие ублюдки появляются так же быстро, как сорняки в заброшенном саду.
Как и каждую ночь, Кейн осторожно развернул нож, который сделал к четырнадцатилетию сына. Магнар сейчас нуждался в отце больше, чем когда бы то ни было. Он должен сдержать обещание. Обещание самому себе и обещание Мхайре.
Он поднес к губам серебряное обручальное кольцо, которое дала ему она. Как только сын окажется в безопасности, он помчится на юг на первой же попавшейся лошади, отыщет любимую женщину и заключит ее в объятия. Все, что стоит на его пути, – это укрепленный город, ощетинившийся вооруженными защитниками, орда демонов и одноглазый безумец, обладающий оружием, способным сразить лорда-мага. И еще – человек-гора, вождь, имеющий на него зуб, владелец волшебного клинка, командующий самой большой армией за всю историю Клыков.
