Фидельма бросила на него предостерегающий взгляд.
— Просто расскажите, что вы видели, — попросила она Себби.
— Я был в одном из больших садов у южной стены дворца, позади базилики. Я увидел Вигхарда — ведь он имел привычку прогуливаться по саду, перед тем как отойти ко сну. Полагаю, что он не любил жару и поэтому гулял по вечерам, когда солнце садилось. Я хотел подойти к нему, но вдруг увидел, что из темноты появился кто-то и пристал к нему.
— Интересное слово — пристал, — заметила Фидельма.
Себби пожал плечами.
— Я имею в виду, что Вигхард шел, будто погруженный в свои мысли, как вдруг этот человек преградил ему дорогу. Между ними завязался разговор. Я хотел было подойти ближе, как вдруг собеседника Вигхарда что-то разозлило, голос его перешел в пронзительный визг. Потом этот человек резко развернулся и убежал. Кажется, в галерею позади базилики.
— Вы узнали, кто это?
— Нет. На нем была монашеская одежда, и голова была скрыта под капюшоном. Я не мог узнать, я даже не понял, мужчина это или женщина.
— На каком языке этот человек говорил?
— На каком языке? — Себби задумался. — Не могу сказать. Помню только, что после двух или трех реплик голос этого человека сорвался чуть ли не на собачий вой.
— Вы не подошли к Вигхарду?
— После этого я не стал. Я решил, что не стоит смущать его, может быть, это меня не касается. Я повернулся, пошел прочь из сада и отправился в свою комнату. Больше я его не видел.
— А вы не рассказали об этой встрече, когда узнали, что Вигхард убит?
Себби вытаращил глаза.
— А зачем? Вигхарда убили позже, в его комнате, а не в саду. И все знают, что это сделал какой-то полоумный ирландский монах, и украл драгоценные дары, которые Вигхард собирался преподнести Его Святейшеству. Какое значение могла иметь эта встреча?
— Это-то нам и нужно выяснить, брат Себби, — серьезно ответила Фидельма.
— Если бы, например, вы могли бы узнать в том человеке этого ирландского монаха… — начал Эадульф.
Резкий и гневный вздох Фидельмы заставил его осечься. Он пристыженно замолчал под ее осуждающим взором. Такие намеки свидетелям были не в ее правилах.
— В общем, — продолжал Себби, не обращая внимания на их безмолвную перепалку, — я не узнал этого человека. И только утром, за завтраком, я впервые услышал разговоры об этом Ронане Рагаллахе.
— Хорошо, — сказала Фидельма. — Я думаю, пока все, брат Себби. Возможно, позже нам понадобится поговорить с вами еще раз.
— Всегда к вашим услугам, — улыбнулся Себби, встал и подошел к двери.
Он уже взялся за ручку двери, как вдруг Фидельма подняла голову:
— Кстати, мне вдруг стало любопытно — почему Эанред убил своего прежнего хозяина?
Себби обернулся.
— Почему? Насколько я помню, родители продали Эанреда в рабство вместе с его младшей сестрой. Сестру купил тот же хозяин. И, насколько я понял, когда девица подросла, хозяин силой заставил ее переспать с ним. На следующий день Эанред убил его.
Через мгновение Фидельма спросила:
— Каким образом он убил его?
Себби помолчал с минуту, словно припоминая.
— По-моему, он его задушил. — Он снова помолчал и потом улыбнулся и закивал: — Да, да. Он задушил хозяина его собственным поясом.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
— Ну, по крайней мере, одно мы поняли, — заметил брат Эадульф, когда Себби вышел.
Фидельма подняла веселый взгляд на своего товарища.
— Что же? — спросила она серьезно.
— Брат Себби не любит настоятеля Путтока. Он как будто намеренно бросает тень подозрения и на Путтока, и на его слугу Эанреда.
Фидельма склонила голову, молча соглашаясь, — это было очевидно.
— Чересчур намеренно? — задумалась она. — Может быть, нам все же стоит быть осторожнее в толковании слов брата Себби… Он явно ничуть не менее честолюбив, чем его настоятель. Он уверен, что если Путтока устранить, то он сам станет настоятелем Стэнгранда. Вопрос в том, насколько его честолюбие влияет на его отношения с людьми?
Эадульф лишь кивнул.
— Да, но, может быть, нам не помешает еще раз поговорить с братом Эанредом.
Фидельма лукаво улыбнулась.
— А ты не забыл про брата Ронана? У тебя ведь нет сомнений в том, что он виновен?
Сакс заерзал и заморгал. В самом деле, то новое, что он услышал от брата Себби, заставило его забыть, ради чего они беседовали с этим монахом.
— Конечно, я не сомневаюсь, — запальчиво ответил он. — Вещи говорят сами за себя. Но все-таки странно…
Он замолчал.
— Странно? — переспросила Фидельма.
Эадульф тихо вздохнул. Он хотел было продолжить, но в это время неожиданно появился Фурий Лициний с подносом, на котором стоял кувшин вина, хлеб, кусочки холодного мяса и фрукты. Весело улыбаясь, он опустил поднос на стол.
— Вот все, что я смог найти, — объявил он, когда они голодными глазами уставились на то, что было на подносе. — Я уже ел, так что это все для вас. Ах да, и еще на пути сюда я случайно встретил того самого человека, которого вы искали… начальника того отдела Палаты Чужеземцев, где служил Ронан Рагаллах.
Фидельма грустно взглянула на Эадульфа.
— Поедим после того, как встретимся с этим братом, — твердо сказала она.
Эадульф поморщился, но ничего не сказал.
Лициний пошел к двери и ввел в комнату стройного молодого человека. На вид он был еще совсем юн, у него была бледная оливковая кожа, пухлые яркие губы и большие темные глаза, которые он то и дело близоруко прищуривал. Голова его была полностью выбрита.
— Субпретор Палаты Чужеземцев, — объявил Лициний.
В первый момент Фидельма была в некотором замешательстве. Она ожидала увидеть в такой должности человека более солидных лет. Этому же юноше было не больше двадцати.
Молодой человек сделал шаг вперед и остановился, переводя близорукий взгляд с Эадульфа на Фидельму и обратно.
— Как ваше имя? — спросила Фидельма.
— Меня зовут Осимо Ландо, — ответил юноша со странным шепелявым акцентом.
— Вы не римлянин? — спросила Фидельма.
— Я грек, родился в Александрии, — ответил Осимо Ландо. — Но вырос я в Сиракузах.
— Садитесь, брат Осимо, — попросила Фидельма. — Скажите, тессерарий уже сообщил вам, зачем мы позвали вас сюда?
Брат Осимо медленно подошел и сел за стол, неожиданно изящным движением поправив край одеяния.
— Да.
