– На словах-то все просто!
– Да и в жизни тоже не архисложно. Конечно, это не панацея от всех ваших зол. Но, учитывая, что мы с вами переживаем этап реабилитации, в чем-то это нам поможет, – обещает мне Лив. – Не сомневаюсь! Вполне возможно, вы не только прошибете свою эмоциональную стену, но мы вместе с вами перелезем и через стену вашей амбивалентности, сумеем избавиться от двойственного отношения ко всему, что было и что есть.
– Получается, что тогда включатся и другие механизмы моего сознания?
– Вполне возможно. В любом случае принцип «живи, как живется» спровоцирует совсем иную вашу реакцию, когда через неделю или две я снова назову вам слово «любовь».
– Шаг за шагом… с черепашьей скоростью.
– Да, именно так! Шаг за шагом… Давайте вначале научимся ходить, а уже потом начнем бегать.
Глава тринадцатая
К пятнице я почувствовала, что действительно смогла по-настоящему расслабиться несколько раз и мой возбужденный мозг почти перестал метаться в поисках обратной связи. Лив прописала мне какое-то снотворное, которое, по ее словам, должно помочь снять это внутреннее напряжение. И действительно, четыре ночи я спала как убитая. Утром даже не могла вспомнить, что мне снилось ночью. Словом, впервые за все то время, что минуло после авиакатастрофы, я отдохнула и выспалась как следует. Я даже не выказала ни капли раздражения, когда мама прислала мне экспресс-почтой коврик для занятий йогой и ее домашние приготовления – блюда, не содержащие глютена. И с Самантой тоже поболтала почти весело. Та после некоторых колебаний поделилась своей последней новостью: они все сейчас заняты подготовкой вечеринки в честь одной из наших общих подруг, которая вот-вот станет мамой. В тот момент я даже выбросила из головы невеселую мысль о том, что случилось со мной, но тут приходит очередная СМС от Питера, и в голове пулей проносится имя. Джинджер! К счастью, проносится и тут же улетучивается. К Дню труда, то есть к первому понедельнику сентября, исполняется ровно месяц, как я вернулась домой. Сама удивляюсь порой, как же внешне легко я приспособилась к этой новой жизни. Отбросила все в сторону и просто живу, как живется. Хотя такое существование – это ведь тоже своего рода выбор, попытка расцветить палитру жизни новыми красками.
Лив и врачи из Маунт-Синая, старейшего медицинского центра Нью-Йорка, под наблюдением которых я состою после своего возвращения домой, дают мне зеленый свет на занятие сексом.
– С точки зрения физиологии, – говорит мне доктор Хевитт, возглавляющая команду специалистов, которые меня наблюдают, – вы абсолютно здоровы. – Беседует со мной таким тоном, будто она детский врач, а я – ребенок, только что перенесший сильный насморк. – Поэтому, если вы захотите вступить в интимную связь со своим мужем, то это гарантированно не нанесет вам никакого вреда.
– С точки зрения психологии, – напутствует меня Лив во вторник уже перед тем, как распрощаться и уйти, – секс – это очень важный шаг. Особенно если вы нацелены на восстановление своих прежних отношений с мужем. Но только при одном условии. Если вы сами почувствуете, что хотите этого. Торопиться не надо.
Итак, вечер… Впереди у нас длинные выходные, с учетом праздничного дня в понедельник. Питер приходит с работы домой, ставит возле двери в прихожей свою сумку, целует меня на ходу и устремляется на кухню, к холодильнику. Наверняка для того, чтобы открыть бутылку с пивом. Он уже успел рассказать мне, что в прошлом году День труда мы отмечали в компании Хэмптонов. Это постоянные клиенты нашей галереи. Они и в этом году с радостью пригласили бы нас в свой загородный дом. Но к сожалению, в этом году все не так, как годом ранее. Мы с Питером увязли в своих семейных проблемах, да и я еще не вполне готова к перемене мест, даже если под «местом» подразумевается шикарный загородный особняк с шестью спальнями и потрясающим видом на Атлантический океан. Питер вроде бы тоже не возражает, что мы примкнем к тем немногим горожанам, которые предпочитают коротать все три праздничных дня дома, не покидая Нью-Йорка. Он даже пытается составить некое подобие плана, чем мы будем заниматься все эти дни. Три дня вынужденного совместного времяпрепровождения! Веселенькая перспектива, ничего не скажешь. В своем роде самое настоящее приключение.
– А что, если нам прослушать старые диски с нашими любимыми записями? Организовать такой сборный концерт, что ли, – предложил он мне вчера. – Выключим свет и устроим у себя в гостиной настоящее лазерное шоу в стиле Pink Floyd.
Я встретила идею без особого энтузиазма, но по достоинству оценила старания мужа.
– Иди сюда! – зову я мужа. – Устраивайся рядом со мной на кушетке!
Я беру свой айпод и перекладываю его на журнальный столик. Сама я торчу на этой кушетке уже который час, слушаю музыку и стараюсь ни о чем не думать. То есть ловлю момент и живу как живется. Хотя такая тактика требует от меня почти растительного существования: дыши себе полной грудью и ни о чем не думай, пусть перипетии и проблемы омывают тебя со всех сторон, но тебя это не касается. Не колышет, как говорят в таких случаях. Зато музыка… Музыка продолжает волновать меня, снова и снова заставляет напрягаться мой ум, отсылая его в прошлое. Сознание делает еще одну попытку навести мосты через ту пропасть, которая разделяет мое прошлое и мою память. Хочется вспомнить, когда я впервые услышала ту или иную мелодию или стихи, на которые написаны песни. Вдруг именно такие воспоминания смогут что-то существенно изменить в моей жизни? Вот, к примеру, Питер рассказал очередную историю. Во время нашего четвертого свидания душным июльским вечером мы с ним отправились на пляж Джоунс-Бич послушать ночной концерт рок-группы из Беркли Counting Crows. И именно в ту ночь он решил, что влюбился в меня до беспамятства, и все потому, что я помнила наизусть все слова их песни «Убийство одного»
[3]. Что ж, вполне возможно, я тоже к тому моменту успела влюбиться в Питера. Втюрилась, сходила с ума от своей любви, потеряла голову, и все такое, начисто забыв обо всем остальном – работе, искусстве, отце и всем, что с ним связано. Сегодня мне легко вообразить себе именно такое развитие нашего романа, хотя кто знает, как оно было на самом деле.
Питер берет со стола начатую пачку хлопьев «Куки крисп», достает оттуда пригоршню и забрасывает несколько штук себе в рот. Потом плюхается рядом со мной на эту отвратительную, безобразную кушетку, продолжая энергично работать челюстями. Бутылку с пивом он ставит на журнал, лежащий на столике рядом с кушеткой.
– Что новенького? – интересуется он у меня. – Как прошел день?
– Скукотень! Время то стояло на месте, то неслось как бешеное. Словом, все как всегда. Новый день, а история все та же. На следующей неделе мне уже позволят выйти на люди, окунуться в привычную городскую жизнь. И начну я с обновления своего гардероба. А на второе у меня запланировано приобретение нового дивана.
– Ну насчет этой кушетки у меня тоже нет сомнений. А что не так с твоим гардеробом?
