– Да, именно так. Сама свадебная церемония проходила на вершине скалы. Такой обрывистый утес. – Голос его слегка дрожит от переизбытка чувств. Воспоминания нахлынули на Питера с новой силой. – Незадолго до начала брачной церемонии шел дождь, и ты была в полнейшем отчаянии. Сидела у себя в номере уже в полной боевой готовности в окружении матери, Рори, Саманты и горько плакала. Ведь при всем своем желании управлять погодой ты не могла. Но буквально за несколько мгновений до начала церемонии небо прояснилось и даже выглянуло солнце.
Питер снова заулыбался, погруженный в созерцание тех картин, которые проносились перед его мысленным взором и которые он по мере сил пытался описать сейчас Нелл. – И ты… вот этот миг я никогда не забуду! Ты вдруг взяла в руки гитару и тронула струны. В первый и, быть может, последний раз в жизни ты играла для меня. Это было потрясающе! Я до сих пор удивляюсь, как тебе удалось незаметно для всех, в том числе и для меня, привезти гитару на Сент-Люсию! – Питер бросает взгляд на жену. – Честно! Понятия не имею, как ты все это проделала. Но сама сцена была очень впечатляющей. Словно в кино. Облака стремительно исчезли за горизонтом, все небо озарилось солнечным светом, и ты… ты снова начала играть для меня. В этот момент у меня вдруг появилось такое чувство, что сам Господь взирает на нас с тобой с небес.
– Однако Он не взирал! – резко перебивает мужа Нелл, моментально ломая всю схему разговора, придуманную Питером. Наверное, надо заплакать, думает она, но чувствует, что от былого грустного настроения не осталось и следа. Что касается самой свадьбы, то ей нужны лишь сухие факты. Простое белое платье невесты она уже видела на снимках. Невеста на седьмом небе от счастья. А вот все эти трогательные подробности о том, как жених и невеста любили друг друга и были счастливы в тот день, – они ей ни к чему! Такое впечатление, что Питер сейчас рассказывает ей историю о какой-то чужой жизни. Разве что вот момент, когда он вдруг стал напевать мелодию Джо Кокера и песенка вдруг эхом отозвалась в ее душе. Но эхо стихло, и все прошло. Мелькнула искорка и тут же погасла.
Питер стряхивает с себя мечтательное настроение, возвращаясь в день сегодняшний. Он прищуривается и начинает разглядывать жену, пытаясь понять, чего она хочет.
– Но ты здесь, со мной! Ты осталась жива! Разве этого мало?
– Кто знает, мало это или много…
– А я уверен, Господь желает, чтобы мы остались вместе. Нам еще предстоит столько дел. Больших дел!
Легко тебе говорить, думает она.
– Утес… Тебе не кажется, что в этом есть что-то символическое?
– Символическое? – переспрашивает он. – Ты имеешь в виду, для нас с тобой?
– Да, в том числе и для нас. Отвесная скала, обрыв… наша свадьба, твой обман…
Питер вздыхает и начинает тереть переносицу. Кажется, его вариант со свадебными воспоминаниями начинает пробуксовывать. Придется действовать на ощупь, опираясь исключительно на собственную интуицию. Индира, мать Нелл, обронила вчера в разговоре с ним, когда они оба, вымотанные донельзя, пили кофе в местном кафетерии при госпитале, что да! – по ее мнению, Нелл сильно изменилась после всего случившегося. Конечно, физические травмы и все такое – это одно. Но с другой стороны, она стала более веселой, более раскрепощенной, не такой замкнутой, какой была раньше.
Она ласково потрепала его по правому плечу.
– Потерпи немного. Все образуется, вот увидишь. – Как будто у него есть другие варианты. – Она обязательно все вспомнит. И тогда я поговорю с ней. Обещаю! – сказала ему теща на прощание.
Питер не стал возражать, не стал напоминать о том, что в прошлом все подобные инициативы Индиры поговорить с собственной дочерью оканчивались, как правило, ничем и никогда не приносили пользы. Но что толку говорить об этом сейчас? Все равно других вариантов у него нет. А потому он, едва не поперхнувшись очередным глотком горького кофе, пробормотал, что он совсем даже не против подобного доверительного разговора матери с дочерью.
Словно уловив невеселые мысли мужа, Нелл тут же дает ему некоторую передышку: быстро сворачивает тему свадебных торжеств, утесов и всего того, что с этим связано. Похоже, вся их семейная жизнь рухнула вниз с этой отвесной скалы и рассыпалась на сотни крохотных осколков, которые уже никогда не собрать воедино.
– Бог с ней, с этой свадьбой! – роняет она устало. – Забудь на какое-то время об этом грандиозном событии. Лучше скажи мне другое! Можешь ли ты прямо сейчас назвать мне хоть один свой поступок… или что-то такое, что ты сделал в этой жизни… Можешь ли ты сказать, что считаешь вот то или это по-настоящему значительным и стоящим?
Нелл неожиданно для себя вспоминает об обещании, которое она себе дала: обязательно стать значительным человеком, сделать в своей жизни что-то большое и важное.
На лице Питера появляется озадаченное выражение. Вопрос явно застал его врасплох.
– Значительное? Но почему? Бог мой! – Он начинает нервно теребить часы на левой руке, словно пытаясь выиграть время.
– Хорошо! Сформулирую вопрос попроще! Начнем с чего-то основополагающего. К примеру! Чем ты занимаешься в реальной жизни? Считаешь ли ты то, чем занимаешься, важным и нужным делом?
Питер колеблется с ответом. Он прекрасно понимает, что та, прежняя Нелл наверняка осудила бы его за никчемность всего того, чем он занимается. Да она и не раз высказывалась именно в таком духе. Ну да ей хорошо! У нее талант, у нее абсолютный слух, у нее куча всяких способностей. Пусть она и оставила свои занятия музыкой и лишь изредка – очень редко! – играла на гитаре для него или вместе с ним. И воистину то были счастливейшие моменты их совместной жизни. А ведь когда они только-только еще начали встречаться, музыка сопровождала их постоянно. Вечерами они допоздна музицировали вместе то на гитаре, то на фоно. Музыка – словно волшебная иголка, которая соединяла их друг с другом. Да, Нелл все прекрасно понимает. Или понимала. Понимала, что ему никогда не подняться до ее уровня, не стать такой, как она.
Он глубоко вздыхает и сообщает ей на выдохе:
– Вообще-то я пишу музыку. Такие веселенькие коммерческие мотивчики для всеобщего, так сказать, потребления.
Он берет в руки дистанционный пульт управления и включает телевизор. Попутно чувствует, как дрожат его пальцы, когда он перебирает клавиатуру. Комната заполняется какой-то незатейливой мелодией в стиле кантри.
– Что-то в этом роде! – констатирует он, приглушая звук. – Вот такого рода музыку я сочиняю! – С этими словами он снова выключает телевизор.
– Ну, это действительно пустяшная музыка! Ничего значительного в ней нет! – смеется Нелл в ответ, и на какое-то мгновение Питер задерживает дыхание. Что это? Снова насмехается над ним? Вроде нет! Просто шутит. В ее смехе на сей раз ничего обидного. И потом, музыка ведь и в самом деле пустяшная.
