Тайсон открыл холодильник, достал апельсиновый сок и прямо через аккуратно обрезанный край пакета влил в себя половину содержимого. Холодная жидкость приятно взбодрила, и, прежде чем поставить пакет на место, он быстрым движением ухватил с края разделочного столика аппетитный кусок ветчины:
– Пардон, мадам!
Наказание последовало незамедлительно: громкий, сильный шлепок ладонью заставил Тайсона выпустить добычу и отдернуть руку. Следовало признать, что реакция у хозяйки оказалась отменная.
– Ну, извините… больше не буду.
В отличном настроении он пошел дальше, вниз – туда, где в компании пленницы коротал часы своего дежурства Алексей. Тайсон спускался не торопясь и не представляя себе, что в это время происходит в подвале…
Дочь господина Беллоева просто кипела благородным негодованием:
– Да ты хоть понял, что я тебе предлагаю?
– Понял, – кивнул Алексей. Собственно, разговор уже начал его утомлять.
– Свободу и доллары! – Девушка все-таки сорвалась на крик. – Очень, очень много долларов… Тебе столько в жизни никто не заплатит, никогда!
– Перестань. Надоело.
– Да брось ты! Папа рассказывал, как он покупает ваших генералов и депутатов.
Папа говорит, что за деньги и водку русские готовы на все, вы ведь даже баб своих продаете, верно? Всего-навсего застрели этих двух, наверху, – и работа закончена…
– Заткнись, дура!
Но красивая пленница не успокаивалась:
– Ну, чего ты боишься? Никто ничего не узнает. Да и Бог у вас, у христиан, добрый, он же все простит…
– А ты, значит, мусульманка, да? – Алексей неожиданно рванул к себе дамскую сумочку, открыл ее и высыпал под ноги содержимое:
– Тогда это что? Это что такое?
Вместе с разной косметикой на пол вывалился одноразовый шприц, две таблетки и надорванная пачка презервативов:
– Что-то я не слышал, чтобы Аллах разрешал вам наркотики.
– Это не твое дело, свинья!
– А как насчет того, чтобы правоверные девушки трахались с кем попало?
Только сейчас дочь Беллоева поняла, что Алексей уже давно вне себя от холодного, еле сдерживаемого бешенства. Но она уже не могла заставить себя остановиться:
– Да вы даже этого делать не умеете! Наши мужчины…
Закончить фразу девушка не успела. Одной рукой Алексей перехватил ей горло, другую запустил в глубокий вырез блузки:
– Ну, ты сама напросилась… сука! Сейчас посмотрим.
Алексей, как на занятиях по рукопашному бою, подсек пленницу, опрокинул ее на ковер – и обрушился сверху, придавив сразу всей массой натренированного тела:
– Не дергайся!
Он уже не контролировал себя, переполненный злобой и возбуждением, но это было все-таки нечто большее, чем просто похоть изголодавшегося самца.
– Не дергайся, я сказал!
Однако девушка и без того почти не мешала его рукам, парализованная страхом, болью и унижением.
– Что, не нравится? Нет?
– Отставить! – Голос Тайсона полоснул Алексея, как до красна раскаленная плеть: – Встал. Быстро.
– Командир… – обернувшись, Алексей первым делом увидел ствол направленного ему прямо в лоб пистолета. – Ты чего, командир?
– Пошел вон.
Выражение глаз Тайсона не оставляло сомнений в том, чего будет стоить его боевому товарищу даже секундное промедление. Поэтому бывший легионер подчинился сразу и беспрекословно.
Тайсон, не произнеся больше ни слова, дождался, пока Алексей приведет себя в порядок. Потом пропустил его за порог, и так же молча, даже, кажется, ни разу не посмотрев на лежащую девушку, запер снаружи тяжелую дверь…
– Ну, извини, командир.
Это было первое, что произнес Алексей, когда мужчины поднялись наверх. Тайсон успел убрать оружие, и о том, что произошло в подвале, теперь ничто уже не напоминало.
– Жалко тебе ее, да? А ты забыл? Забыл, как они с нашими… как они наших девчонок, а?
– Нет. Не забыл. – Тайсон взял с полки какую-то смешную статуэтку, зачем-то повертел ее в огромных ладонях и поставил на место:
– Слушай, боец… Я про это еще никому не рассказывал. Только на исповеди… Несколько лет назад, еще там, перед первой чеченской войной, мы с ребятами возвращались со спецоперации. Удачно отработали, все живые…
Тайсон говорил очень тихо, так, что Алексею пришлось напрячь слух.
– На обратном пути пришлось остановиться в горах, в одном домике. Там жил старик местный, с внучкой, на вид лет пятнадцати. Стол они нам накрыли, вино… Посидели, короче. Расслабились, выпили за удачу, за то, что смерть и на этот раз мимо прошла. Я, как старший, все больше с хозяином беседую – о том, о сем… Вдруг – зовут. Выхожу, иду в сарайчик. А там мои парни девчонку… по очереди. Вшестером. Она уже и дергаться перестала… Ну, мне, конечно, предложили тоже. Поучаствовать. Я отказался.
Тайсон некоторое время молчал, потом вдруг сорвался на крик:
– Но ведь – не помешал! И не пристрелил никого на месте, и под трибунал потом не отдал, после возвращения! Как же можно? Родной спецназ, боевые товарищи, даже больше, чем кровные братья, – из-под огня меня вытаскивали, и не раз… А тут – какая-то девка, чужая, нерусская. Вроде о чем базар? Поднял личный состав по тревоге, собрались, ушли – и забыли… Вот если б я просто испугался один против всех идти – тогда другое дело. Так ведь нет! Страха-то не было, нисколько. Слово даю.
– Верю. – Алексей не представлял, что еще сказать, однако собеседник сам нарушил затянувшееся молчание:
– Чужой крови на мне хватает, сам знаешь. А грехов настоящих, смертных… Наверное, тот – единственный. Понял, боец?
– Понимаю.
– Ладно, проехали… Скоро будем всю эту бодягу заканчивать.
Не дожидаясь ответа, Тайсон привычно потер уродливый шрам на месте уха и двинулся в сторону лестницы, чтобы отдать необходимые распоряжения.
* * *
На следующее утро, сразу же после сигнала Ивана Ивановича, все четверо покинули временное убежище и отправились в путь.
По каналам новостей уже несколько раз передавали сенсационный репортаж из далекого селения на границе республики и Дагестана. Там борцы за свободу Кавказа сделали очередной жест доброй воли – безвозмездно, без всяких предварительных условий передали федеральным властям восемнадцать российских военнослужащих и гражданских специалистов, захваченных ими ранее в плен.
С телевизионного экрана на зрителей смотрели худые, испуганные мальчишки в солдатской форме, две женщины и несколько мужчин явно непризывного возраста. Какой-то чиновник в папахе и при галстуке обнимался с освобожденным в числе других пленников генералом, а потом с умным видом вещал разную ерунду об успехе миротворческой политики в регионе. Впрочем, слов его, произнесенных по-русски, было не разобрать – их заглушал синхронный перевод за кадром… Телезрителям показали также несколько увешанных оружием бородачей, обгоревшие танковые останки на горной дороге и пару чумазых, веселых детишек, выкрикивающих в объектив телекамеры неизменное «Аллах акбар!»
