— Эта крыса соберет свою стаю и вернется сюда, чтобы обглодать наши кости, — предостерег Хаверн. — Повторяю, скоро мы будем обжираться жареным мясом и сластями, Весса. Жратвы и выпивки столько, сколько выдержит наше брюхо, женщин столько, сколько приласкают руки, а богатств — сколько унесут наши спины. Успевай только хапать, ей-ей! Все болтают о том, что старина Малхион посылает войско со своей стервозной дочерью в поход на Селонари. Он собирается спалить эту выгребную яму дотла, и награбить можно будет столько, что тебе и не снилось!
Весса снова поднял бурдюк.
— Может, и так, да только в бою мне могут запросто вышибить мозги, — угрюмо заметил он. — Никто не пожалеет однорукого на войне.
— Твоя плохая рука способна держать щит, — рассуждал Хаверн. — Да и вообще, кто собирается воевать? Только не мы. Пусть солдаты Волка убивают и умирают, мы будем рядом. Но едва Селонари падет, как мы примемся за дело и угостимся на славу. Это безопаснее, чем остаться в Бреймене, потому что не нужно будет опасаться стражи, когда перережешь кому-нибудь глотку. Думаю, каждый вольный разбойник Бреймена отправится с войском за своей долей добычи!
— Пожалуй, мы не оплошаем и возьмем свое, — согласился Весса, и его слезящиеся глаза заблестели от жадности.
— Нас ждет источник слаще всех прежних, — обещал Хаверн, важно помахивая съежившимся бурдюком. Они побрели вдоль береговой линии в задумчивом молчании, нарушаемом лишь гулким сиплым кашлем Хаверна и журчанием льющегося в глотки вина.
— Посмотри-ка, любезный Хаверн, — с усмешкой пробормотал вдруг Весса. — Река оставила нам подарок, и если нам повезло, то мы первые, кто его нашел! — Он указал на темную фигуру, покачивающуюся лицом вниз у камней.
Оба поспешно спустились к кромке воды и вытянули труп на берег.
— Кто-то слишком спешил, — ухмыльнулся Хаверн, пока они ощупывали одежду покойника. — Не позаботился утяжелить мертвяка, поэтому прилив выбросил его обратно. Я знал, что сегодняшняя ночь принесет нам удачу!
На нем ливрея слуги какого-то лорда, но этот кинжал слишком хорош, а в кошельке залежалось золотишко. Жаль, что у него сожжена вся грудь, но, быть может, жилет удастся залатать. Интересно, чем они его все-таки прикончили? Глянь только на лицо бедняги!
— Красавчик, — пробормотал сотоварищ. — Послушай, я бьюсь об заклад, что его сапоги придутся мне как раз впору.
X. НЕЗНАКОМЕЦ ВОЗВРАЩАЕТСЯ
Жеребцу с развевающейся по ветру гривой не терпелось пуститься легким галопом, и лорд Дрибек решил, завершив осмотр войск, удовлетворить желание скакуна. Недолгая скачка успокоит их обоих. Промчаться галопом через плац, а затем по лесной тропе показалось Дрибеку, превосходившему в верховой езде большинство своих офицеров, недурной и легкой прогулкой.
— Я было подумал, что ты мертв, — заметил он, — при всем уважении к твоим способностям. Те, кого ты оставил с лошадьми, доложили о твоем исчезновении, а после того как маленький отряд, отправленный мною на поиски, также не вернулся, мне подумалось, что Кранор-Рилл удержит в своих глубинах очередную тайну. Донесения из тех мест указывали, что повсюду рыщут риллити, показываясь даже на лесных окраинах, к тому же усилились слухи о том, что в сердце болота что-то происходит — странные звуки, зловещие огоньки, видимые сквозь туман, и прочее в этом роде. Не этим ли объясняется тот восторг, с которым южане приняли мое предложение вступить в армию? Впрочем, оставлю цинизм. Все жители Селонари стягиваются в город. Если Малхион захватит Селонари, война закончится, а все наши вольные фермеры станут крепостными Воллендана.
— Кранор-Рилл и его милые обитатели едва не расправились со мной, — отозвался скачущий рядом с Дрибеком Кейн.
Омовение, сон и свежая одежда преобразили приехавшего в Селонари днем раньше мрачного, вымазанного болотной тиной всадника, но сейчас он казался еще более изнуренным.
В ответ на нетерпеливые расспросы Дрибека Кейн развернул перед ним устрашающую картину своей злосчастной экспедиции к затерянным руинам Арелларти. Несколько дней поисков в погребенном среди болот городе, по сути, не принесли ничего ценного. Тем временем риллити окружили лагерь, и их число продолжало расти, пока Кейн не был вынужден попытаться пробиться назад, в лес, раньше, чем орды земноводных вздумают напасть. Но за городскими стенами отряд Кейна был атакован из засады и уничтожен разъяренными тварями. Кейн и несколько человек бежали в болото, где и блуждали много дней, ухитрившись избежать риллити, пока наконец единственный оставшийся в живых, сам Кейн, не выполз на твердую землю, чтобы вернуться в Селонари. Услышав от Кейна про новую экспедицию, которая все же может привести к ценным открытиям, Дрибек заметил, что не хочет больше рисковать людьми.
— Я рад, что ты снова со мной, — признался Дрибек, когда они миновали нестройные ряды вновь набранных войск. — Без тебя мне пришлось заплатить слишком многим, и, откровенно говоря, я ценю твою помощь. Видит Шенан, мне необходимо собраться с силами, чтобы править здесь хотя бы до конца месяца. В Бреймене царит безумие — убиты при загадочных обстоятельствах верные помощники старого Малхиона, и Волк пользуется этим как окончательным поводом для войны. У меня был шпион в доме Лутвиона, способный поведать мне правду, но он исчез, не добравшись сюда. Малхион быстро собрал армию, и у меня лишь несколько дней, чтобы подготовиться к обороне.
Что ж, я многие годы знал, что белокурые воины Воллендана когда-нибудь соберутся проглотить Селонари, как сделали с прочими старыми государствами на северном побережье. Но мне не удалось внушить народу мысль об опасности. Через несколько дней город может обратиться в кучу пепла, а мое дворянство по-прежнему плетет интриги, и Храм отказывается платить налоги. Все, что я смог выжать из Гервейн, не усугубляя распри, — «милосердную помощь»: пару рот храмовой стражи и кое-какую мелочь из накопленных ими сокровищ. По крайней мере она посылает мне хорошо обученных солдат, каждый из которых стоит пятерых необученных, а это главное!
Дрибек указал на тощего офицера с иссеченным шрамами лицом, командующего кавалеристами-новобранцами. Судя по всему, его подчиненные были наемниками. Светлые волосы командира выделяли его среди темноволосых уроженцев Селонари.
— Это Ристокон, старый враг Малхиона, едва не вырвавший Бреймен у Волка из пасти, — пояснил с толикой гордости Дрибек. — Я вызнал, куда он бежал, когда бунт его был подавлен, и связался с ним. Ристокон рад отомстить за старое поражение — он привел с собой целую роту.
— Получается, что ненависть сильнее, чем клановая преданность, — заметил Кейн. — Ты нашел в нем ценного союзника.
— Я даю роту и тебе, Кейн, — напомнил Дрибек. — Взаимодействие — самая сложная задача, и человек, способный упорядочить всю эту толпу, может скоро стать моим главным помощником.
— Я понял твой намек, — с усмешкой процедил Кейн. — Следовательно, цена подобного возвышения зависит от нашей победы. Ну а в случае поражения противник редко утруждает себя казнью побежденного пехотинца.
