— Откуда ты знаешь, что ее за это время не растащили те же самые бомжи?
— Да вчера этот «Урал» использовал товарищ Требко, мебель перевозил, с разрешения, естественно, жены владельца.
— Молодец. Очень хорошо, когда тебя окружают думающие люди. Басалай! — Огурцов повернулся к начальнику охраны. — Ты все понял?
— Куда же понятней?
— Машину перегнать сегодня ночью.
— Сделаем.
— Так, ну с вами, пожалуй, на сегодня все. По коньяку, как и обещал.
Все согласились, выпили и разъехались по домам.
В усадьбе остались Манин, Гутов, Моренко и Екатерина Гусенко, привезенная сюда в обед. На нее у Огурцова были отдельные виды. Она пока находилась в дальней спальне и могла выходить оттуда только по вызову. Жену Алексей Михайлович еще утром отправил в дом, расположенный на улице Вешней.
Огурцов ходил по помещению, прокручивая в голове план, иногда смотрел на карту, лежавшую на столе.
В 21.40 его оторвала от дум трель сотового телефона.
— Да! — ответил он.
— Артур!
— Это я понял.
— Я через десять минут буду; чтобы не светиться, заеду со стороны сада. Пусть мне кто-нибудь откроет калитку.
— Ты же говорил о 23 часах.
— Раньше управился. Мне идти к тебе или дождаться одиннадцати?
— Заходи. Калитка будет открыта.
— Хоп. До встречи.
— До встречи.
Огурцов переключился на Гутова.
— Витя, бегом к задней калитке! Открой ее и отойди в сторону. Войдет человек, закроешь калитку и вернешься в гостевой дом.
— Да, все понял, бегу.
— Давай.
Вскоре в кабинет вошел мужчина со спортивной сумкой, в ветровке, капюшон которой был отложен назад.
— Приветствую, Алексей Михайлович.
— Рад видеть тебя, Артур.
Они пожали друг другу руки.
— Выпьешь? — спросил Огурцов. — У меня есть отличный коньяк.
— Сначала дело.
— Правильный подход. Присаживайся. — Хозяин дома указал на кресло, стоявшее у журнального столика.
Артур Бадаев снял ветровку, опустился в кресло, вытянул ноги и проговорил:
— Неудачно взял частника. Хотел незаметней, выбрал «девятку», потом не знал, куда ноги деть. И как раньше люди ездили на российских машинах?
Огурцов, усаживаясь напротив, усмехнулся и заявил:
— За счастье считали иметь «девятку». Просто меняются времена, а с ними и жизнь. Сейчас эту «девятку» за копейки купить можно, а в восьмидесятые за нее отваливали стоимость кооперативной квартиры. Да не однокомнатной, расположенной в дальнем микрорайоне. Но к делу. Я хочу, чтобы ты сделал следующее… — Бывший глава района изложил суть дела.
Киллер выслушал его и с удивлением спросил:
— И это все?
— Да, Артур.
— За это ты готов заплатить мне?..
— Двести тысяч евро.
— Неплохая сумма за ту работу, которую вполне мог выполнить любой твой человек.
— Э-э, Артур, не скажи. На тебя я могу положиться. Если ты взялся за дело, то сделаешь его независимо от того, кого надо убрать, мужика, бабу, старика или ребенка. Ты профи. Мои тоже убивали, но у меня нет уверенности, что в последний момент у них не дрогнет рука. А мне надо, чтобы работа была выполнена наверняка и без следов. Вот за это я и готов платить.
— Что ж, возможно ты прав. Для подготовки к делу мне нужна крупномасштабная карта всего района.
Огурцов встал, дошел до стола, вернулся с картой.
— Держи. Здесь указаны все дороги.
Киллер посмотрел, кивнул и сказал:
— Пойдет. Ты подобрал надежного человека для обеспечения моего прикрытия и отхода?
— Да.
— Тогда прошу сто тысяч сейчас. Остальное мне должен будет передать твой человек после выполнения заказа.
— Хорошо. — Огурцов вновь поднялся, прошел к сейфу и принес две пачки купюр достоинством в пятьсот евро, ровно половину оговоренной суммы.
— Остальные бумажки должны быть по двести и сто евро, — сказал Бадаев.
— Хорошо!
— Теперь можно и по коньячку, — бросив пачки евро в объемную сумку, сказал киллер.
Огурцов выставил бутылку, бокалы, лимонные дольки и спросил:
— Ты ужинал?
— Не беспокойся, я не голоден. А вот завтрак прикажи подать пораньше, часов в семь.
— Хорошо, Артур. Давай выпьем за наше взаимовыгодное и, надеюсь, многолетнее сотрудничество.
— Ты считаешь, что наживешь так много врагов?
— Иногда убирают не только врагов, но и лучших друзей.
— Это так.
Они выпили.
Огурцов поставил на стол пустой бокал и сказал:
— Извини, Артур, я выйду, но скоро вернусь.
— Ты в своем доме, волен делать, что хочешь.
Огурцов вышел из кабинета и набрал по сотовому помощника.
— Я, Алексей Михайлович, — отозвался Моренко.
— Где находишься?
— Подхожу к дому, все, что надо, сделал.
— В кабинет не входи, побудь в холле. Я выйду.
— Хорошо, как скажете. Но у меня на сегодня вроде все, может, я поеду домой?
— Нет, — запретил Огурцов, — до завершения начатой работы будешь со мной.
— Я все понял, буду в холле до вашего распоряжения.
— Да, отбой!
Огурцов выключил телефон, прошел в спальню.
Его секретарша, по совместительству любовница Екатерина Гусенко сидела в пеньюаре на диване и с печальным видом смотрела телевизор.
Увидев любовника, она вскочила.
— Ну, наконец-то, родной, я так соскучилась.
— Не надо играть, Катя. Если ты и соскучилась, то не по мне, а по здоровому, молодому жеребцу, который гонял бы тебя сутками напролет.
— Ну зачем ты говоришь так, Леша? Мне нужен только ты.
— И мои деньги, мое положение.
— Мне нужен ты.
— Даже нищим?
— Зачем ты задаешь эти вопросы?
— Вот нищим я тебе и даром не нужен. Но ты мне необходима.
Молодая женщина начала снимать пеньюар.
Огурцов остановил ее.
— Подожди, не сейчас и не со мной.
Катя умело округлила глаза.
— Не с тобой? Что ты имеешь в виду?
