— Да, это все вполне понятно, — проговорил Гарин. — Преступник действительно каким-то образом заманил охранника в сторожку. Там нет риска, что кто-то увидит момент убийства. Но почему самосвал? Можно было подъехать и на неприметной машине, а тут такая громадина, да еще груженая.
Уланов кивнул и спросил:
— А ты обратил внимание, чем загружен самосвал?
— Утеплителем.
— Вот! В этом и ответ, Боря. Мне картина преступления видится следующим образом. Парень-водитель и киллер действовали сообща. Они вместе подъехали к стройке. Киллер спрятался в кабине, парень вышел, завалил сторожа, открыл ворота и подогнал самосвал кузовом к зданию. Киллер вышел на позицию и сделал свое черное дело. А дальше по договоренности, дабы не терять время, он, наверное, должен был прыгнуть с третьего этажа или с плит перекрытия. Высота приличная, поэтому в кузове мягкий утеплитель. Он погасил бы удар.
— Значит, киллер намеревался прыгать?
— Нет. Скорее всего этот вариант для парня, который должен был подождать в кузове, прикрыть преступление. Киллер и не думал прыгать. Он спокойно спустился по лестнице, на ходу привел пистолет к бою, пристрелил ничего не подозревавшего парня, сбросил ствол и ушел. Где-то рядом его ждала машина. Только вот куда она повезла киллера, то ли за расчетом к заказчику, то ли в лес к могиле, нам пока неизвестно. Ясно одно. Целями заказчика этого преступления были глава администрации и председатель районной думы.
— А третий человек? Он ведь тоже убит прицельным огнем.
— Это для отвода глаз. Чтобы создать подобие беспорядочной стрельбы по трибуне.
— Но это мог сделать только сумасшедший. Стрелять по людям!..
— А что, у нас мало сумасшедших, спокойно гуляющих на свободе?
Из дома вышел капитан полиции.
Он принес винтовку, гильзы, тряпку, шнур и доложил:
— Вот, товарищ подполковник, это нашли в комнате, откуда велась стрельба.
— Собаку пустили?
— Так точно. Да вон сержант с ней.
Разыскная собака, ретиво тащившая за собой кинолога, вышла за территорию стройки.
— Взяла след! — воскликнул капитан.
— Вопрос лишь в том, как далеко он идет, — произнес Уланов.
Вскоре действительно поступил доклад от старшего группы преследования. Служебный пес довел сотрудников полиции до начала переулка и потерял след.
— И что теперь делать? — спросил Гарин.
Уланов вздохнул и ответил:
— Думаю, что взять киллера по горячим следам уже не получится. Имитируй бурную деятельность. Потом доложишь начальству, что предпринял все возможное для поиска преступника, но… не срослось. Наверху прекрасно понимают, что заказные убийства раскрываются редко. Все они хорошо подготовлены. Киллер может быть откуда угодно, не обязательно местный. Да, это всем ясно, но вопросов к тебе как к начальнику полиции будет много. Пусть и формальных.
Гарин приказал поднять весь личный состав районного отдела и доложил о трагедии в Переславль, хотя областное начальство уже знало о ней.
Уланов в это время попытался позвонить Людмиле. Но ее телефон не отвечал.
Тогда он пошел на площадку к трибуне. Там работали оперативники. Роману непонятно было, что именно они искали. Ведь пули находились в телах погибших, что подтвердил эксперт. Рядом с трибуной стояла труповозка. В ней уже находилось тело председателя думы.
Покойный глава администрации лежал на носилках. Возле стояли жена, то есть уже вдова и ребенок.
«Странно, что вдова ведет себя так спокойно. Ни слез, ни истерики, а ведь муж погиб», — подумал Уланов, подошел к ней и осторожно кашлянул, желая привлечь к себе ее внимание.
Женщина повернулась.
— Это вы? Вас я должна благодарить за спасение? Преступник мог убить и меня с сыном.
— Нет, благодарить меня не за что. Я всего лишь сделал то, что должен был, хотя вряд ли вам что-то угрожало. Я Уланов Роман Владимирович, друг начальника местного РОВД. По приглашению Гарина и приехал сюда. А тут такое.
Женщина кивнула и сказала:
— Да уж. Праздник удался на славу.
— Извините, не знаю вашего имени-отчества.
— Абрамова Надежда.
— А отчество?
— Алексеевна, но это вовсе не обязательно.
— Ну тогда я для вас просто Роман. Должен сказать, что странно вы ведете себя, Надежда.
Она взглянула на него и заявила:
— Нет, вполне нормально.
— Да? — с удивлением заявил Уланов. — Извините, но не могли бы вы сказать, чем объясняется подобное поведение?
— Почему нет? Когда-то, кто-то должен узнать о нашей жизни с Леонидом. Но, подождите…
Сотрудники морга стали загружать в труповозку тело главы администрации.
Вдова подошла к носилкам, обхватила лицо мужа, уже бывшего, что-то сказала так тихо, что вряд ли санитары это услышали, и отошла.
Через минуту машина направилась в морг.
У трибуны появилась пожилая женщина.
— Ох, господи, ты жива, Наденька.
— Да, мама, я жива, Витя тоже, а вот Леонид Владимирович… погиб.
— Слышала. Об этом весь районный центр уже судачит. Мол, убили Абрамова, Старина и еще какого-то Дунко. Но, слава богу, вы живы. Что же это творится, Наденька? Среди бела дня, на празднике!..
— Ты возьми Витю и ступайте домой, не к нам, к себе. Я подойду, — сказала Надежда матери.
— А почему не в ваш с Леней дом?
— Он теперь не наш. И не мой. Но об этом позже.
— Как же это?
— Мама!
— Хорошо-хорошо. — Она взяла внука, который захныкал. — Пойдем, Витюша, родной ты мой. Я тебя пирожками угощу с повидлом. Ты их любишь. А мама потом придет.
Когда пожилая женщина с ребенком ушли, Надежда Алексеевна, которой было лет тридцать, никак не больше, предложила Уланову уйти за трибуну. Мол, там спокойней, народу нет. Машины действительно разъехались, кроме двух, вернее трех, если считать и подержанный «Рено» Уланова.
Роман согласился, и они прошли за трибуну. Здесь, рядом с памятником Ленину, стояли две скамьи среди голубых елей, посаженных, наверное, одновременно с возведением памятника вождю мирового пролетариата.
Женщина присела, а Уланов задержался, так как его сотовый телефон издал сигнал вызова.
— Извините, — сказал он и отошел в сторону.
Звонила Людмила.
— Я освободилась, Рома. Ох и капризный клиент попался. То ему не так, это не этак, неудобно, больно, хотя я вколола ему… впрочем, это не важно. Какие чиновники капризные пошли, хлеще любой женщины.
