Крейсер «Варяг»
При этом переброска кораблей не обошлась без серьезных потерь. Во время перехода был взорван и погиб броненосный крейсер (бывший эскадренный броненосец) «Пересвет». До сих пор нет однозначного ответа на вопрос погиб ли крейсер от воздействия плавающей мины или же стал жертвой внутреннего взрыва.
Вкратце обстоятельства гибели «Пересвета» таковы. 6 декабря 1916 года крейсер «Пересвет» прибыл в Порт-Саид, где пополнил запасы угля и воды, а 22 декабря в сопровождении английского эсминца вышел из Порт-Саида в Средиземное море. Его сопровождали английский авизо и французский тральщик. Корабль шел по указанным союзниками безопасным протраленным фарватерам. Около 6 часов вечера, после очередного поворота за конвоирующим кораблем, в носовой части броненосца произошел взрыв, который повлек за собой детонацию боезапаса носовых орудий. По другой версии взрыва было сразу два, причем второй в кормовой части корабля. По воспоминаниям очевидцев «внезапно раздался глухой взрыв и сразу еще один, намного мощнее и громче».
Из воспоминаний командира «Пересвета» капитана 1 ранга К.П. Иванова-Тринадцатого: «Время подходило к 5.30 вечера, сумерки начинали сгущаться, пошел небольшой дождь, и погода заметно стихла. Была дана боцманская дудка к ужину, вскоре после которой конвоир вновь начал делать зигзаг вправо, меняя курс. Наш поворот удался очень хорошо, но, только что, завершив циркуляцию, мы легли ему в кильватер, как я почувствовал два последующих сильных подводных удара в левый борт, около носовой башни; корабль сильно вздрогнул, как бы наскочив на камни, и, прежде чем можно было отдать себе отчет в происходящем, рядом, поднявши по борту столб воды, из развороченной палубы с левого борта около башни вырвался громадный столб пламени взрыва, слившись в один из нескольких последовательных взрывов по направлению к мостику. Было ясно, что за последовавшим наружным двойным взрывом детонировали носовые погреба правого борта, разворотили палубу и сдвинули броневую крышу у носовой башни…».
Из воспоминаний лейтенанта В.Н. Совинского: «Горнисты сыграли «Повестку». Через 15 минут будет спуск флага (заход солнца). Не успел вахтенный офицер скомандовать «Горнисты вниз», как оглушительный взрыв потряс корабль. Перед глазами встал огненный столб выше мачт. Треск лопающегося железа. Снова взрыв, вернее, два, слившихся вместе, еще сильнее, чем первый. Корабль сразу осел носом и медленно начал ворочать влево. Быстро токают пушки, одна за другой, но их звуки кажутся такими слабыми после рева взрывов. Подводной лодки не видно…»
С корабля по воде сделали несколько выстрелов, но, видя что «Пересвет» быстро оседает носом в воду, командир отдал приказ покинуть корабль. В 17.47 «Пересвет» опрокинулся и затонул в 10 милях на норд-ост 24° от Порт-Саида на глубине около 45 метров. Благодаря четким командам командира корабля капитана 1 ранга К.П. Иванова и старшего офицера старшего лейтенанта М.М. Домерщикова из 820 человек команды броненосца удалось спасти 736. По другим данным поднято из воды было 557 человек, девять из которых вскоре скончались от ран и переохлаждения, всего же погибло 252 человека. Моряков подбирали кораблями конвоя и рыбацкие лодки. 28 марта 1917 года «Пересвет» был официально исключён из списков флота. Сегодня большинство историков считает, что корабль погиб на минном заграждении, выставленном немецкой подводной лодкой U-73. Второй взрыв объяснялся детонацией боезапаса. Однако существует мнение, что «Пересвет» стал жертвой диверсии. Этой версии гибели «Пересвета» посвятил свою книгу «Взрыв корабля» писатель-маринист Н.А. Черкашин, установивший даже личность предполагаемого диверсанта – некого фон Палена (Паленова), дожившего свой век в Австрии и лично признавшемуся писателю в своем преступлении. Утверждает Черкашин и тот факт, что при последующем обследовании затонувшего корабля было выявлено, что края пробоины «Пересвета» оказались загнуты не вовнутрь, как если бы взрыв был внешним, а, наоборот, загнуты во внешнюю сторону, что служит документальным свидетельством последствий внутреннего взрыва. Разумеется, любой писатель имеет право на домысливание, однако в неоднократных наших беседах Николай Андреевич утверждал, что в своей документальной повести он лишь констатировал факты, ничего не приукрашивая от себя.
Н.А. Черкашин пишет: «Что написано у нас о «Пересвете». Написано мало, одни и те же факты перекочевывают из книги в книгу, в том числе и версия подрыва броненосного крейсера на германской мине. Самым первым автором этой версии был ни кто иной, как командир «Пересвета» Иванов-Тринадцатый, телеграфировавший в Морской Генеральный штаб на другой день после катастрофы: «Я почувствовал двойной удар мины, а затем взрыв». Вслед за этим «Пересвет» погиб… Более настойчиво он отстаивал свою версию в дневнике. Иванов-Тринадцатый не допускал и мысли о диверсии, так как в этом случае вина за гибель корабля целиком ложилась бы на него: не обеспечил охрану крейсера в Порт-Саиде. Другое дело – подрыв на германской мине. Тут всю ответственность несут англичане. Это они не протралили, как следует, фарватер, не организовали должным образом противолодочное прикрытие и т. д. Английское адмиралтейство не захотело брать грех на душу и ответило следственной комиссии, что все немецкие мины на подходах к Порт-Саиду были вытралены еще в октябре – ноябре 1916 года и что никаких подводных лодок в конце декабря – начале января в районе гибели «Пересвета» не обнаружено. Зато кайзеровский флот охотно записал на свой боевой счет гибель «Пересвета» и в книге Р. Гибсона и М. Прендергаста «Германская подводная война 1914–1918 гг.» всплыл даже тактический номер немецкой субмарины – «U-73», – на минах которой мог бы взорваться русский линкор. Из этой книги тактический номер «U-73» перебрался в весьма авторитетную монографию К. П. Пузыревского «Повреждения кораблей от подводных взрывов и борьба за живучесть», выпущенную Судпромгизом в 1939 году, а уж затем, спустя девять лет, утвердился на страницах академической хроники «Боевая летопись русского флота», как бесспорный факт. Но дело-то в том, что факт все же спорный…»
Тот факт, что взрыв «Пересвета» и попытка взрыва на «Аскольде», т. е. на крейсерах, которые должны были стать основой флотилии Северного Ледовитого океана произошли почти одновременно, наталкивает на логическую мысль – а не были ли оба этих события звеньями одной цепи? Такое предположение становится еще весомей, если мы ознакомимся с письмом командира линейного корабля «Чесма» капитана 1 ранга В.Н. Черкасова командующему Черноморским флотом адмиралу А.А. Эбергарду 25 июня 1916 года, в котором он описывает ситуацию, в которой оказалась команда «Чесмы» принимавшая линкор во Владивостоке.
Из письма капитана 1 ранга В.Н. Черкасова адмиралу А.А. Эбергарду: «Не обошлось и без крупной неприятности. Неприятель не дремлет и ведет войну всевозможными способами, чему способствует вышеописанная обстановка глубокого тыла. Началось с того, что на корабле матросом найдена была прокламация немецкого происхождения о бесполезности войны и что немцы нам не враги. На другой день писарь штаба принес целую пачку этих прокламаций, но, показав первую матросу, тотчас был представлен по команде. Выброшенная им пачка прокламаций тоже была найдена. На третий день обнаружилось, что несколько матросов по подговору какого-то главаря (штатского), трех штатских и двух беглых матросов с «Варяга» решили взорвать «Чесму». Тотчас дело было расследовано и виновные в числе 4-х (три электрика и один писарь) были отправлены на гауптвахту со всей литературой, а жандармам, по-видимому, удалось напасть на след германского агента. Ранее пришлось мне описать 1 машинного унтер-офицера и 1 телеграфиста такого же направления, причем из переписки была установлена их общая связь. Они обеспечили себе также побег в Америку. Проповедь их в команде отзвука не нашла, благодаря чему и удалось сразу ликвидировать все дело. Выяснилось, между прочим, что все четверо с «Екатерины», а последние два с «Императрицы Марии» и «Памяти Меркурия» (команда «Чесмы» комплектовалась офицерами и матросами с Черноморского флота – В.Ш.). Это обстоятельство указывает на необходимость в пути быть крайне осмотрительными и ожидать всевозможных ловушек. Таким образом, несмотря на только что описанный случай, я все же считаю свою команду превосходной и как только уйдем из этой дыры, так быстро вернем ей слегка утраченный воинский вид. Связь между офицерами и командой наблюдается полная».
