Книга Пуля для адмирала Кетлинского, страница 41. Автор книги Владимир Шигин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Пуля для адмирала Кетлинского»

Cтраница 41

Близкими к социал-демократическим кругам были бывший матрос с крейсера «Россия» Семен Сидоров, где он вместе с Т.И. Ульянцевым так же участвовал в подпольной революционной работе, П.Ф. Пакушко – бывший электрик с крейсера «Жемчуг» (дававший показания на осужденных), машинист Д.Ф. Мальцев, электрик М.И. Седнев и унтер-офицер В.М. Титов. При этом ни один из них не был прямо причастен к попытке взрыва крейсера.

Отдельно в этом ряду стоит фигура машиниста I статьи Павла Князева, который, как мы знаем, был каким-то образом замешан в «тулонском деле». Вспомним еще раз воспоминания Кетлинского о весьма красноречивой встречи приговоренных к казни с Княжевым, когда осужденные сами попросили об этой встрече, во время которой умоляли Княжева в чем-то признаться, но тот это сделать категорически отказался.

При этом П. Княжев в исторических трудах о революционном движении на «Аскольде» традиционно считается одним из в первых большевиков крейсера, причем, человеком, имевшим весьма тесные связи с большевистской эмиграцией еще до революции. Здесь не лишне вспомнить, что именно большевистское крыло РСДРП в годы Первой Мировой войны являлось наиболее яростной и последовательной пораженческой партией. По логике вещей даже не сам подрыв, а сам факт его инсценировки был (как показало время) весьма выгоден большевикам. Как мы уже знаем, попытка подрыва вызвала ответные репрессии в адрес матросов. Следствием этого стала быстрая революционизация команды со всеми вытекающими отсюда последствиями. Забегая вперед, скажем, что именно взвинченная после «тулонского дела» аскольдовская команда стала впоследствии главной движущей революционной силой на всем русском Севере. Так что с точки зрения подготовки будущей социальной революции, «Аскольд» был весьма важен не только для германской агентуры, но и для пораженческих партий (помимо большевиков к таковым относились и анархисты). Если искать виновных по принципу «кому это было выгодно», то большевики с анархистами имели заинтересованность, если даже не к взрыву «Аскольда», а к его имитации, нисколько не меньше, чем германская или австрийская агентура.

Бывший аскольдовец С. Сидоров в своей книге «Не хотим быть битыми» (Профиздат, М., 1932 г.) написал следующее: «Бирукова (так в книге – В.Ш.), Бешенцева, Шестакова, фамилию четвертого я позабыл, и несколько активнейших членов нашего кружка, очевидно, выдала «шкура».

Фраза весьма любопытная. Если некая «шкура» выдала», это значит было что «выдавать», т. е. переданные в руки правосудия были реально виновны в организации диверсии. Заметим, что С. Сидоров в феврале 1917 года, как и матрос Князев записался в партию большевиков. При этом в своих мемуарах С. Сидоров более тему своей осведомленности об организации диверсии и ее участниках больше не развивает, ограничившись лишь данным намеком.

И все же, никаких реальных доказательств того, что какая-либо из пораженческих революционных партий имела отношение к организации и подготовки взрыва у нас нет.

Поэтому наряду с данной версией, вполне может иметь место и версия о попытки мести со стороны одного или нескольких матросов, сводящих свои личные счеты с начальством.


Пуля для адмирала Кетлинского

Дочь К.Ф. Кетлинского писательница Вера Кетлинская


Это косвенно подтверждает и проведшая свое независимое расследование обстоятельств подготовки взрыва много лет спустя провела дочь К.Ф. Кетлинского писательница Вера Кетлинская. Из документов В. Кетлинской (материалы, суммированные в специальной разработке ЦГА ВМФ, были завизированы ленинградским истпартом): «…Анализ всех следственных материалов 1916–1917 гг. показал, что никаких обвинений в организации революционного восстания или заговора никому из обвиняемых не предъявлялось. В свидетельских показаниях и приговоре суда ничего о революционном заговоре не записано. Наоборот, суд и ряд свидетелей считали покушение на взрыв крейсера как акт диверсионный, а не политический, повлекший за собой, при настоящем взрыве, гибель всей команды, спавшей на корабле. Никаких материалов о революционной деятельности 4 расстрелянных матросов в документальных материалах суда и следствия, а также в секретной переписке по «Аскольду» не обнаружено».

Впрочем, и архивная справка В. Кетлинской тоже не бесспорна…

* * *

Существует еще одна версия – взрыв (а точнее инсценировку взрыва), якобы, организовали офицеры корабля. Суть данной версии такова: боясь связей матросов с русскими политическими эмигрантами и роста революционных настроений, офицеры стали следить за командой, вербуя осведомителей из кондукторов и штрафованных. Чтобы найти повод для расправы над матросами, в ход были, якобы, пущены провокации. По указанию старшего офицера капитана 2 ранга Быстроумова кондуктор И. И. Борисов тайно вынес и спрятал на берегу две винтовки. В пропаже обвинили команду. Но вскоре винтовки нашлись, и провокация провалилась. Тогда Быстроумов и кондуктор Мухин подготовили и с помощью провокатора устроили взрыв в патроне в артиллерийском погребе. Некоторые члены кают-компании знали о взрыве и с ясным удовлетворением встретили известие о нем. Во время следствия офицеры, угрожая оружием, вымогали нужные показания. Одним из оснований для обвинения стали показания матроса-доносчика Пивинского. Никаких серьезных улик против обвиняемых не было. Расстрел четырех невинно осужденных матросов – кровавое преступление реакционного офицерства против революционных моряков.

Эта точка зрения на события в Тулоне была принята с советской историографии как единственно возможная и повторялась из публикации в публикацию, вплоть до недавнего времени. При этом авторы использовали только те факты, которые подтверждали версию с офицерами-провокаторами, отбрасывая все, что в нее не укладывалось.

Неизвестно кто первым запустил слух, что попытку взрыва инициировали ненавистные офицеры, чтобы расправиться с командой. И скрыть некие аферы, окружавшие ремонт крейсера. Но все это будет оглашено только после революции. Осенью 1916 года все сидели, держа язык за зубами. К тому же Кетлинский, приняв дела, на заканчивающим ремонт крейсере, не обнаружил ни незаконного расхода финансов, ни плохого качества ремонта ни каких-либо иных «афер». Все было в пределах нормы. Это значит, что даже с этой точки зрения офицерам не было никакого повода имитировать подготовку к взрыву корабля.

В работе историка С.Ф. Найды «Революционное движение в царском флоте» бездоказательно утверждается, что главным организатором провокаций на «Аскольде» был инженер-механик Петерсен, а его сообщниками лейтенант Ландсберг и старший офицер Быстроумов. «Это были как раз те офицеры, которые прославились своей жестокостью и которых не любили не только «нижние чины», но даже в офицерской среде». В статье «Из истории революционного движения на крейсере «Аскольд» говорится, что непосредственными организаторами провокационного взрыва стали старший офицер Быстроумов, инженер-механик Петерсен и кондуктор Мухин. Увы, никаких доказательств этому приведено не было.

Ряд историков, и в том числе профессор Тарасов в свое время обращал внимание на тот факт, что взрыв был организован настолько неумело или наоборот умело, что никакого взрыва произойти просто-напросто не могло. Помимо этого префект Тулона вице-адмирал Руйс в беседе с вновь назначенным командиром «Аскольда» капитаном 1 ранга Кетлинским однозначно заявил следующее: «…Позвольте высказать вам откровенно свое мнение: во всей этой истории вина падает исключительно на офицеров!» Раньше эту фразу тоже комментировали, как косвенное подтверждение причастности офицеров к взрыву. Однако такое утверждение, прямо скажем, натянуто. Кетлинскому вице-адмирал Руйс говорил вовсе не о том, что офицеры сами собирались взорвать собственный корабль, а о том, что к данному происшествию привела низкая организация порядка на корабле, за которую ответственны именно офицеры.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация