– Да, да, думаю, что да, – сказала женщина. – Это нечасто случается. Вас не бог весть сколько, и вы не очень-то хотите умирать, но в итоге все попадаете сюда.
– Можете сделать мне одолжение?
– Для чего же еще я здесь? – Легкая улыбка.
– Сможете передать это одному человеку? – Эмили подала ей конверт.
Женщина взяла конверт из ее рук и внимательно изучила его. Почему-то Эмили знала: женщине известно, что в нем лежит.
– Нашли способ обойти законы? – спросила женщина.
– Вроде того, – ответила Эмили. – Мне нужно, чтобы вы передали это человеку, который придет сюда. Он примерно вот такого роста, и…
– Я знаю, о чем ты говоришь, – сказала женщина, – то есть о ком.
– Да?
– Конечно. Ты говоришь о четырнадцатом по горизонтали. «Гай». У меня сошлось с твоим «облегчением», – сказала маленькая улыбающаяся женщина. – Значит, ты уже готова.
22
В фойе было людно. Гай сидел на одном из маленьких диванчиков в сторонке и смотрел на людей в костюмах, которые торопились поскорее преодолеть расстояние от входной двери до лифта и обратно.
Он все еще не мог заставить себя выйти из здания и пойти на место встречи с Пьером. Мельком взглянув на большие часы на стене, он понял, что уже совсем скоро надо выходить. А он был такой уставший.
Видимо, изменение внешности может быть выматывающим, но не только в этом дело. Его внутреннее «я» предостерегало его от совершения поступков, по сути своей противоречащих всему, чему его учили.
Попробовать переубедить Пьера? Но что он может сказать? Какие выдвинуть аргументы? На основании каких данных он предложит ему альтернативную теорию?
Никто из торопливых клерков в фойе не обратил внимания на печального юношу, сидящего на угловом диване. С чего бы им?
Если он подойдет сейчас к автоматическим входным дверям, они «заметят» его, или он настолько незначителен и бесхребетен, что даже сенсоры поймут, что незачем открываться?
Может быть, он просто останется здесь. Посидит на этом диванчике, пока солнце не сядет и Пьер не придет узнать, что, черт возьми, случилось, почему он разрушил весь план. Это, видимо, будет концом его карьеры. Ну и хорошо.
Как усердно он выполнял свое первое задание. И даже еще более раннее, на выпускном экзамене. Быстрыми шагами прокладывал путь через джунгли, взгляд сосредоточен, мышцы ног вопят от боли. Но он был полон решимости найти свою цель еще до того, как взойдет луна. Это легко, когда не понимаешь последствий.
Это было паршивое задание, и он до сих пор не понимал, чего именно достиг тогда, но, по крайней мере, ему удалось как-то убедить себя, что это важно.
Сейчас это и правда важно, а он не может сдвинуться с места. Ноль.
Он подошел к эвакуационному выходу и толкнул дверь.
* * *
Гай осторожно приоткрыл дверь в кабинет.
– Ну и какая часть слова «входите» непонятна? – услышал он изнутри голос Генерала и поспешил широко распахнуть дверь.
Генерал сидел за деревянным столом, выжидающе подняв брови. Перед ним лежала большая коричневая папка, лист бумаги с плотно набранным текстом и маленькая игрушечная собачка, которая качала головой вверх-вниз. Гай подумал: всегда ли Генерал раскачивал ей голову, прежде чем дать разрешение войти в кабинет?
– Входи, – жестом пригласил Генерал, – садись.
Обстановка в кабинете была спартанская.
Дневной свет от квадратного окна всегда падал на пустой и гладкий рабочий стол, не важно, в какое время дня. В углу стоял большой глобус, который, естественно, использовался для хранения крепкого алкоголя, а в противоположном углу была пустая вешалка для пальто, на которую никогда в жизни ничего не вешали. Справа – большой книжный шкаф со стеклянными дверцами. В нем было пусто, не считая одной книги с желтовато-белым переплетом и маленького цветочного горшка, из которого торчал одинокий листик. Гай всегда гадал: он живой или искусственный?
Никаких семейных фотографий, никакого компьютера, не было даже маленького календарика.
Только в углу стола, поодаль от утвердительно кивающей собачки, стояла одна из классических директорских игрушек. Гай полагал, что это называется «кинетические шары». Пять блестящих серебристых шариков, каждый подвязан двумя ниточками, ждали, пока скучающий босс поднимет один из них в воздух, и тогда начнется маятниковое движение из стороны в сторону.
Гай сидел напротив Генерала и ждал.
Генерал взял лист бумаги и хмыкнул себе под нос.
– Ну так что? – обратился он наконец к Гаю. – Что скажешь в итоге?
– Я… – сказал Гай. – То есть, мне кажется, было неплохо. Нет?
– Ты мне скажи.
– Да, да. Было неплохо.
– Что было неплохо?
– Курсы.
– Курсы?
– Вы меня про курсы спрашивали, нет?
Генерал откинулся назад и посмотрел на него с интересом:
– Знаешь, что мне в тебе нравится?
– Да, то есть нет, – сказал Гай.
– Это чудное равновесие между твоей потребностью получить разрешение извне и твоим талантом предпринять минимум усилий, чтобы его получить.
– Мне кажется, я не понял, – сказал Гай.
– Не все, что я говорю, ты должен понимать, – сказал Генерал. – По крайней мере, не сейчас.
– Мм, хорошо, – сказал Гай.
Генерал продолжал качаться на стуле и смотреть на него.
– Мои оценки? – спросил Гай.
Генерал не ответил, казалось, он о чем-то задумался. Гай ждал. «Осторожно, он сегодня в хорошем настроении», – сказали ему Арик и Эмили, прежде чем он вошел.
– Да, оценки… – Генерал очнулся от размышлений и посмотрел в ведомость перед собой. – Тихий ужас по истории, неплохо по всему, что касается теории манипуляций с людьми, отлично по техническому анализу совпадений и так далее. Не волнуйся. Позор, конечно, что ты не знаешь ключевых персоналий среди творцов совпадений, но мы тебя не затем тянули, чтобы ты провалил теоретический экзамен. Мы умеем отбирать людей. Я также уверен, что ты успешно сдашь практический экзамен. Вообще я уверен, что вы все трое сдадите.
– Рад слышать, – сказал Гай.
Генерал встал и начал ходить туда-сюда по комнате, убрав руки в карманы.
– Есть два типа хороших творцов совпадений, – сказал. – Можно даже сказать, два типа людей. Те, что ведут за собой жизнь, и те, что позволяют жизни себя вести, активные и пассивные.
– Простите? – Гай не улавливал.
– Активный творец совпадений может справляться блестяще, но он опасен. Он понимает, что обладает властью над миром, и знает, как ею пользоваться. Он любит говорить о себе как о создателе или художнике. Твой друг Арик из таких активных. Иногда это раздражает. Еще во время курсов этот маленький негодяй организовал себе минимум три свидания, используя запрещенные приемы, а еще начал бы выигрывать в лотерею, если бы я не пресек его последние шаги в этом плане. Если бы он не был гением, я бы его выкинул ко всем чертям. Но в этом и состоит риск брать активных творцов. Ты, наоборот, настолько пассивен, что одно удовольствие за тобой наблюдать. Ты видишь в себе не художника, а клерка. Ты настолько привык, что жизнь перемещает тебя с места на место, что концепт череды совпадений кажется тебе абсолютно естественным. Ты – мечта любого оператора. Получаешь конверт и создаешь совпадение, получаешь конверт и создаешь совпадение. Очень удобно. Но, с другой стороны, смотреть на тебя довольно грустно.
