Понятие не имею, почему я торчал там еще полчаса, пока Эмери листала толстый альбом с фотографиями плохих парней в профиль и анфас.
Перевернув очередную страницу, она горестно вздохнула:
– Поверить не могу, что большинство преступников выглядят как обычные люди.
– Хотите сказать, что вы не отдали бы так легко десять тысяч наличными, если бы этот проходимец действительно был похож на преступника?
– Полагаю, да.
Я поскреб подбородок.
– Кстати, а в чем вы привезли ему весь гонорар? В пакете из коричневой бумаги и вся сумма сотнями?
– Нет, – произнесла она вызывающим тоном и замолчала. Я продолжал смотреть на нее в упор. Она закатила глаза. – Ну, хорошо. Но только пакет был не коричневый, а белый. С надписью «Венди».
Я поднял бровь:
– «Венди»? Та самая забегаловка с фастфудом? Вы явно питаете слабость к гамбургерам.
– Я положила гамбургер, который купила на обед, в сумку, а наличные в пакет, потому что не хотела выпускать их из рук в метро. Подумала, что если кто-то захочет меня обворовать, то скорее стащит сумочку, а не пакет с едой.
А ведь она права.
– Практичный подход для девушки из Оклахомы.
Она посмотрела на меня прищурившись.
– Вообще-то я родом не из сельской местности, а из Оклахома-Сити. Знаю, вы думаете, что я наивна, потому что родилась не в Нью-Йорке, и поэтому принимаю неразумные решения…
Тут уж я не смог удержаться от язвительного замечания:
– Но вы ведь и в самом деле отнесли фальшивому агенту по недвижимости десять штук в пакете из «Венди».
Она так вспылила, что казалось, из ее ушей вот-вот повалит дым. К счастью, стук в дверь избавил меня от участи быть съеденным с потрохами разъяренной фурией из Оклахомы. Из-за двери высунулась голова Фрэнка:
– Можно вас на минуточку, адвокат?
– Конечно.
Фрэнк открыл дверь пошире, подождал, пока я выйду из кабинета, и тщательно прикрыл ее, прежде чем заговорить:
– У нас небольшая проблема, Дрю.
С видом сержанта при исполнении он указал на дверь, за которой сидела Эмери.
– Согласно стандартной процедуре мы пробили личность потерпевшей.
– Да, и что?
– Эта штучка из Оклахомы в розыске, – сказал Фрэнк.
– Ты что, надо мной издеваешься?
– Хотел бы я, чтобы это было так. Новая компьютерная система вынуждает нас называть причину, по которой мы пробиваем личность. Детектив, принявший ее заявление, уже указал, что она находится у нас в участке. Все не так, как в старые добрые времена. Теперь все прозрачно, все легко отследить. Ей придется разбираться с повесткой в суд. Через час у меня заканчивается смена. Если хотите, я за шиворот отволоку ее в суд, чтобы она ответила на обвинения. Она может признать вину, и тогда есть шанс легко отделаться.
– В чем ее обвиняют?
Фрэнк хмыкнул.
– В непристойном обнажении в общественном месте, – с улыбкой сказал сержант.
* * *
– А теперь расскажите мне все от начала и до конца. – Мы сидели на скамье перед залом суда в ожидании послеобеденного заседания.
Эмери сникла.
– Это так необходимо?
– Вам придется изложить всю историю судье, поэтому я, как ваш адвокат, должен ее выслушать первым, – соврал я.
Несомненно, она будет писать кипятком от злости, когда узнает, что повестка в суд вовсе не означает, что тебе надо изливать всю подноготную о происшедшем. Мы войдем в зал суда, признаем вину, заплатим штраф и через час выйдем оттуда. Но весь мой день пошел насмарку, и мне нужна была компенсация в виде небольшого развлечения. К тому же мне нравился ее бешеный темперамент. Эмери была еще сексуальнее, когда злилась.
– Ну, ладно. Я тогда летом гостила у бабушки в Нью-Йорке. И познакомилась с одним парнем. У нас было несколько свиданий, и мы уже шли на сближение… В ту августовскую ночь было особенно жарко и душно. Я тогда только окончила школу и вообще никогда не совершала никаких сумасшедших поступков у себя дома. Поэтому, когда он предложил искупаться голыми в общественном бассейне, я подумала: А почему бы и нет? Никто ведь об этом никогда не узнает…
– Продолжайте.
– Мы пошли на 82-ю улицу, где находился открытый бассейн, и перемахнули через ограду. Было так темно, что, когда мы разделись, я была уверена, что парень меня даже не видит.
– Значит, вы разделись? Какого цвета было ваше нижнее белье?
Неужели я правда, как какой-то гребаный извращенец, задаю ей эти вопросы? Но в своем больном воображении я представлял ее в крошечных белых стрингах и соответствующего цвета кружевном бюстгальтере.
Она на мгновение запаниковала.
– Вам действительно необходимо все это знать? Ведь это было десять лет назад.
– Конечно, необходимо. Чем больше подробностей, тем лучше. Это покажет судье, что вы хорошо помните ту ночь, а значит, раскаиваетесь.
Эмери в глубокой задумчивости покусывала ноготь большого пальца.
– Белые! Точно, они были белые.
Прекрасно.
– Стринги или трусики?
Щеки ее вспыхнули, она закрыла лицо руками.
– Стринги. Боже, я сейчас сгорю со стыда.
– Ничего, это поможет освежить память.
– Хорошо.
– Вы сами разделись или этот парень вас раздел?
– Я разделась сама.
– Отлично. А что произошло потом? Расскажите мне все подробно. Постарайтесь не упускать никаких деталей. Вы можете счесть что-то не очень важным, но это на самом деле может помочь разобраться во всем.
Эмери кивнула.
– После того как я разделась, я сложила одежду и оставила ее у забора, через который мы перелезли. Джаред, так звали парня, который был со мной, тоже снял одежду и оставил там же рядом. Потом он залез на трамплин и прыгнул в воду.
– А потом что было?
– А потом нагрянула полиция.
– Вы даже не успели войти в воду? Даже не пошалили в воде и все такое?
– Нет. В воде я так и не побывала. Не успел Джаред вынырнуть, как завыли полицейские сирены.
Я чувствовал, что меня подло накололи. Я-то предвкушал дальнейшее развитие сюжета, а тут такой облом. Оказывается, парень даже не успел ее потискать. Прежде чем я успел задать следующий вопрос, служащий с планшетом в руках появился в дверях зала суда и залпом выпалил несколько фамилий. Услышав фамилию Роуз, я подвел Эмери к нему.
– Кабинет сто тридцать два, правая дверь вниз по коридору. Там вас ждет помощник окружного прокурора, чтобы обсудить дело прежде, чем вы предстанете перед судьей. Подождите снаружи. Она вас вызовет, когда подойдет ваша очередь.
