– Нет, – холодно ответила она, не поднимая глаз.
– Значит, мы можем поговорить?
Она наконец взглянула на меня.
– О, неужели ты наконец решил поговорить?
Ну, что ж, я это, без сомнения, заслужил.
– Наверное, мне надо начать с извинений.
Выражение ее лица смягчилось, тем не менее она сложила руки на груди, пытаясь изобразить непреклонность.
– Было бы неплохо, – сказала она.
– Прошу прощения за мое поведение вчера вечером.
– Ты имеешь в виду – за свое идиотское обвинение в том, что я собираюсь спать с другим мужчиной после того, как мы договорились этого не делать?
– Да, именно за это.
Эмери вздохнула.
– Я вовсе не отношусь к такому типу женщин, Дрю. Если бы я даже и захотела с кем-нибудь переспать, я все равно бы не стала этого делать, пока у меня есть обязательства перед другим человеком.
Сама того не подозревая, она случайно попала в мое больное место. Я полночи и все утро провел, пытаясь осознать тот факт, что у меня проблемы с доверием – в чем легче всего было обвинить других людей. Во всем виновата Алекса. Моя работа подорвала веру в человечество. Но если быть абсолютно честным с собой, то следовало признать, что мне очень нравилась Эмери – может, даже больше, чем следовало, учитывая, что мы лишь недавно познакомились, и мне просто было безумно страшно ее потерять. Она провела все последние годы своей жизни в ожидании, что другой парень наконец обратит на нее внимание, и я не был уверен в том, что произойдет, когда он это сделает.
Конечно, я ревновал. Но я также был чертовски напуган. И мне совсем не нравилось это чувство.
Я подошел к ней, не потому, что собирался что-то сказать, а потому что мне невыносимо было находиться в одной комнате с этой женщиной и не быть с ней рядом.
В тот день на улице было особенно морозно, и ее щеки порозовели, как и кончик носа. Я взял в ладони ее холодное лицо, склонился и запечатлел нежный поцелуй на ее губах.
Потом я чуть отодвинулся, глядя ей в глаза.
– Прости за то, что вел себя как ревнивый идиот. Я собирался сказать тебе, что не виноват в том, что подвержен ревности, это все моя собственная история и специфика работа – возможно, так оно и есть. Но это лишь часть правды. Честно говоря, до меня это дошло лишь минуту назад.
– И что же это?
– Мне жизненно необходимо услышать от тебя, как ты все-таки относишься к этому парню. Несколько месяцев назад ты отправилась вслед за ним через полстраны. Я знаю, что ты испытывала к нему сильные чувства. И если ты говоришь, что сообщила бы мне, если бы хотела прекратить наши отношения, я полагаю, ты бы так и сделала. Но главное, я хочу знать, если бы он сегодня сказал тебе, что любит тебя, ты бы порвала со мной?
Эмери застыла, и на ее лице промелькнуло какое-то странное выражение, а потом наши глаза встретились.
– Почему бы тебе не присесть?
Глава 33
Эмери
Следуй в жизни тому, что проповедуешь.
Легко сказать, когда Дрю Джэггер пристально смотрит на тебя в ожидании ответа. Он хотел знать, что произойдет, если мужчина, по которому я сходила с ума последние несколько лет, мужчина, из-за которого я, поставив на карту все, переехала в Нью-Йорк, вдруг бы решил, что хочет быть со мной. Этот вопрос постоянно крутился у меня в голове с того самого момента, как они оба, Дрю и Болдуин, оставили меня накануне одну наедине со своими мыслями.
Но Дрю был откровенен со мной, и я задолжала ему честный ответ. Черт побери, да я его и себе задолжала.
– Я так долго испытывала нежные чувства к Болдуину, что даже не помню, каково это – жить без них.
Дрю присел на край моего стола. В его позе было что-то невыразимо мужское, властное – что-то очень простое, и в то же время еще раз напоминающее, что то, что я собиралась сказать сейчас, сущая правда.
– Но мои чувства к Болдуину очень сильно отличаются от того, что происходит между нами.
Глаза Дрю сверкнули, и мне пришлось сжать бедра, чтобы удержаться от возбуждения при виде того, как нарастает его гнев. Не было сомнений в том, что попытки вывести друг друга из себя были своего рода извращенной прелюдией к любовным играм для нас обоих, только вот время сейчас было неподходящее.
– Болдуин умный и хорошо воспитанный человек. Мы оба питаем страсть к психологии и социологии. Он никогда не использует грубые выражения, водит меня в фешенебельные рестораны и ни разу не повысил на меня голос.
Дрю, казалось, задумался.
– Жду не дождусь, когда ты растолкуешь, в чем же состоит это чертово «но».
Мои губы дрогнули. Надо было изложить неприятную для него часть, прежде чем перейти к тому самому «но».
– Я это сделаю. Просто я хочу быть с тобой абсолютно честной.
Выражение его глаз сказало мне, что пора бы уже перейти к сути. Дрю нетерпеливо кивнул, и я продолжила:
– Я бы солгала, если бы заявила, что у меня совсем нет чувств к Болдуину. Но теперь в моей жизни появился ты. И спутал мне все карты, и теперь я представления не имею, куда приведет все то, что происходит между нами, но одно я знаю твердо.
– И что же это?
– Когда я смотрю на тебя, то начинаю понимать, почему у меня никогда бы ничего не получилось с Болдуином.
Его взгляд смягчился.
– Я полный лох в том, что называется доверием.
– Я знаю.
– Я всегда буду повышать голос и использовать грубые слова.
Я усмехнулась.
– Ну, я узнала, что хоть язык у тебя и несдержанный, но иногда его работа меня вполне устраивает.
Дрю протянул руку и провел двумя пальцами по подбородку, шее и ключицам, опускаясь к вырезу блузки.
– Правда? – прошептал он.
Этого оказалось достаточно. Слово, произнесенное низким, с хрипотцой голосом и легкое прикосновение. Я не могла бы объяснить те чувства, которые вызывал у меня Дрю, как не могла бы описать вкус воды. И все же, каким-то непостижимым образом он стал так же жизненно необходим для меня, и я ни в коем случае не хотела умереть от жажды.
Я тихо спросила:
– Где сейчас Бек?
Взгляд Дрю следовал за его пальцами, когда они нырнули за край выреза.
– В школе. Поеду забирать его не раньше чем через час.
Все мое тело покалывало при мысли о том, как мы можем провести этот час.
– У тебя до этого есть клиенты? – поинтересовалась я.
Он принялся расстегивать маленькие перламутровые пуговки.
– Нет. А у тебя?
Я покачала головой.
