Однако все это были цветочки по сравнению с тем, что случилось при попытке спустить вниз Призрака.
Диди. Сложность упаковки Призрака состояла в том, что Ризенгри Шортэндлонг не разделался с ним одним махом, а убивал долго. И часть Призрака успела воспользоваться опцией перехода в газообразное состояние. И супермутанту-игроку Ризи пришлось добивать газ. А супермутанту-мусорщику Индису пришлось собирать газ и придумывать, как можно его упаковать, – стандартных способов сделать это не было. В итоге твердые и жидкие остатки Призрака (сгустка кровавого месива) были помещены в обычные прозрачные капсулы, а газообразная часть трупа собрана в такого же типа капсулы, но с твердой оболочкой, выдерживающей значительное давление. Оболочку Индис сотворил из подручных титаново-гелиевых материалов, и сотворил на совесть, с учетом возможных перемещений в многомерных пространствах. Но вот затычки… Эх, тут было слабое звено. Затычки полу чились трехмерные.
– Взяли!
Три всадника на трех драконах приняли тросы из рук величайшего мага Анн Дрея и приготовились к плавному спуску по кругу, по спирали, по часовой стрелке (всех драконов обучали примерно одинаково, поэтому не составляло слишком большого труда действовать синхронно).
Первые минуты полторы ситуация была штатной. Правда, откуда-то слышалось еле различимое шипение. Однако Дюшка решил, что это шипит зеленый дракон Шамм Милля; Кир подумал, что коконы таким образом регулируют разницу в давлении; а остальные не обратили на звук никакого внимания, пытаясь не смотреть на страшный груз, дабы сохранить психическое здоровье.
Спустя полторы минуты звук усилился… Андрей, все это время смотрящий вниз обычным образом, посмотрел на коконы по-мутангельски, вглубь, однако ничего подозрительного не заметил.
Диди. Смотреть, разумеется, следовало не вглубь, не в другое измерение, а просто внимательнее: звук исходил из развинчивающихся затычек.
Кир собирался было крикнуть Дюшке, что это за шипе… но тут произошло оглушающее:
Вьи-Иии-БУ-Ууу!!!
И тут же еще:
Бу-у-у!
И:
Бу-У-у!
Затычки вылетели с такой скоростью, словно это были снаряды, а за ними из отверстий капсул повалил черный едкий дым. Дым не дым, газ не газ, пар не пар – нечто черное и совершенно кошмарное. Драконы ополоумели и рванули в разные стороны. Тросы рывок такой силы готовы были выдержать, однако Кир оказался единственным, кому удалось не выпустить из рук свой трос.
Теперь весь груз был на нем и на его драконе. Тяжесть была невероятная, причем обрушилась она рывком; левый плечевой сустав Кира выбило, а клубы черного трупного дыма окутывали и его, и Зоа, дышать было невозможно, разглядеть хоть что-то на расстоянии полуметра – тоже.
Кир, до рывка держащий трос одной левой, а одной правой – поводья, после того как сустав выбило, вынужден был немедленно перехватить трос правой рукой. Дракон, почувствовав, что его бросили, ничего не видя и еле дыша, взвыл от ужаса, рванул вбок и полыхнул огнем (инстинкты взяли верх). И вот если бы не этот огонь… Если бы не огонь, возможно, они смогли бы приземлиться – до поверхности холма оставалось всего ничего. Но пламя, вырвавшееся из пасти дракона, сработало, как катализатор, запустив химическую реакцию: черный дым вспыхнул и стал заворачиваться клубами, насыщая воздух статическим электричеством и порождая молнии. Тут уже все бросились врассыпную. Только две или три камеры случайно зафиксировали момент удара белого дракона об землю. Впрочем, в этот момент он был уже не белым, а темно-серым.
Глава 16
Исчезновение
Был поздний вечер, почти полночь. Всего ничего оставалось от сорокового дня пребывания Пипы Мумуш на свободе. Городок Йопш-а-Зала погружался в сон.
Пипа тщательно осмотрела весь свой номер (один из лучших номеров «Хилого Тони»), приняла ванну – ах, как приятно было после тридцати девяти дней мытья под холодной водой в общественном туалете-«санстанции» нырнуть в изумрудную горячую воду! (Вода была прозрачная, но ванна – перламутровая, зеленовато-голубых оттенков.) И пусть у Пипы не было ни пенки, ни шампуня, ни даже мыла, все равно было прекрасно.
Полотенца тоже не было. Две ванны и ни одной тряпочки, чтобы утереться.
– Ничего, завтра схожу за полотенцем, заодно узнаю, почему Ау не пришел! – сообщила раскрасневшаяся после ванны Пипа огромному зеркалу и добавила: – Может, Ау с работой не успел справиться. Он же новичок… Первое задание…
Она еще раз внимательно посмотрела в зеркало на свое отражение и сказала:
– Я не буду брать задания. Не буду искать работу. Не буду как все.
Отражение не отреагировало. И даже голос в голове молчал.
Пипа набросила огромный махровый халат (единственная одежда, которая нашлась в шкафу если не считать дурацких тряпочных тапочек), вышла из ванной и вдруг, как наяву, увидела много разных зеркал и примерно одинаковую себя в них. И откуда-то нахлынули обрывки воспоминаний о Желтом Доме, и о множестве других Домов, и о…
– Сколько лет я была в Фтопке? – бледнея, прошептала Пипа.
«Шестьдесят семь», – немедленно ответил тот, кто сидел в ее голове.
– Сколько на самом деле! – закричала Пипа. – На самом! Деле!!!
Сидящий в голове промолчал, но он был ею, и она не услышала, а каким-то образом узнала ответ – словно всегда его знала. Полторы тысячи лет.
– А-а-а-а-а!!! Полторы!!! Тысячи-и-и!!!
… Дядя Алид в это время прогуливался за дверью, подслушивал и периодически подсматривал в замочную скважину. Он все-таки сомневался в том, что девчонка – ангел.
– Не-е-е-ет!!! – орала Пипа.
В замочную скважину было видно плохо, но все-таки Алид разглядел, что девочка спорит с кем-то, висящим под потолком; что смотрит вверх и, хотя крайне возбуждена, не выглядит ненормальной. Алид много лет специализировался на нервных болезнях и всяких психов-шизиков мог вычислить за километр.
– Похоже, она и впрямь была ангелом и сейчас говорит с кем-то из своих… – пробормотал он и проворно отскочил от дверей, заслышав шаги.
Спустя секунду из-за поворота показался Цинци Мо – официант. Он с некоторой тревогой посмотрел на Алида. Они поздоровались. Ситуация требовала объяснений: ни одному, ни второму нечего было делать в столь поздний час в этом месте. Кроме Пипы на этом этаже в данный момент никто не жил.
Цинци Мо собирался познакомиться с Пипой по указке жены (той самой приемщицы Илонны) и предложить более выгодный для себя вариант взаимных подарков. Но говорить о таком в присутствии третьих лиц было никак нельзя. К счастью, Алид первым нарушил молчание. Он сказал:
– О, вы еще на работе! Как видите, я тоже… Наша новая клиентка так… Такая… Так любопытно разговаривала с Ойётамори-сан… – и с некоторой гордостью добавил: – Я присутствовал! К сожалению, не могу разглашать подробностей…
