Сдавленный смешок аше-ара заставил нахмуриться. И что, интересно, я такого забавного сказала?
– Ладно, айка, – губы Кира все еще подрагивали, стремясь растянуться в улыбку, но из глаз веселье уже ушло, – давай мерить реликвию! Мне самому интересно посмотреть, как она работает. А то ни одного подходящего вампира за пару тысяч лет поблизости не пробегало, чтоб проверить браслеты в действии. А тут вдруг ты. Повезло, не иначе. – Только когда этот белый лис подмигнул, до меня дошло, что это он так шутить изволит.
Хотела возмутиться и даже попыталась отодвинуться от весельчака, но он тут же крепко обнял и поцеловал в висок, словно младшую сестренку. И было в этом жесте что-то такое теплое, по-домашнему милое и уютное, что меня пробило на откровенность.
– Я боюсь, что не смогу их снять, – призналась шепотом. – Вдруг они такие же. – Показала на тонкую металлическую спираль, обхватывающую запястье и, казалось, впаянную в кожу. – Как убрать эту «красоту» без членовредительства, не имею ни малейшего понятия.
– Это языковой адаптер, его не надо убирать, – пояснил мужчина, проведя кончиком указательного пальца по линии странного браслета. Было немного щекотно и… как-то слишком приятно. Я снова смутилась, а Кир продолжил: – С его помощью ты свободно общаешься на тайлаари. Хотя в моем арсенале есть переводчики с меньшей степенью вживления. Шелби… помнишь ее? – Он прищурился, вглядываясь в мое лицо. Отрицательно мотнула головой. – Голубая брошь, похожая на цветок с тонкими усиками, впивающимися в кожу. Ты носила ее здесь. – Так же нежно, как пару минут назад гладил запястье, аше-ар коснулся места под ямочкой на моей шее. Я сглотнула, завороженно следя за его действиями. – Совсем не помнишь?
– Нет… – И почему у меня такой хриплый голос?
– А гитару свою помнишь? – продолжая задумчиво рисовать пальцем невидимые узоры на моей коже, спросил мужчина.
– Название знакомо. Это кличка животного? – уточнила, перехватив его ладонь.
– Музыкальный инструмент. Ты мне играла на нем, когда мы встречали рассвет на крыше. Тоже забыла? – Я промолчала. – А «Смерч»?
– Ураган? – В памяти возник тот проклятый зал с птицами, который выглядел как после катастрофы.
– Мотоцикл, – сказал блондин, и неприятное воспоминание рассеялось. – Мы вместе ему имя придумывали… на той самой крыше. – Он немного помолчал, потом тряхнул головой, взъерошил свою неровную челку и, широко мне улыбнувшись, заявил: – Не помнишь – и ладно! Начнем все с чистого листа.
– Все… это что? – Настороженно посмотрела на него.
– Все! – многозначительно произнес он, схватил один из браслетов и нацепил его мне на руку. Причем так ловко и быстро, что я осознала происходящее, когда уже ощутила прохладный металл на запястье прямо поверх языкового адаптера. – А тебе идет, принцесса, – повертев мою кисть в разные стороны, сообщил этот… этот… слов нет, короче, кто! – Заметь, и размер подходящий, – продолжал комментировать Кир-Кули. – Сам не свалится, но при желании ты его без труда снимешь. Так что зря переживала. – Он потянулся к другой моей руке, но я вовремя ее отдернула.
Второй браслет надевала сама и уже без страха. Затем положила ладони на колени, зажмурилась и прислушалась к собственным ощущениям. Однако ничего особенного не почувствовала. Открыла глаза и попробовала вытянуть на поверхность теневое тело. Не вышло. Осторожно сняла браслеты и повторила эксперимент.
Полупрозрачные щупальца привычно отозвались, а сидящий рядом мужчина раскрасился радужными потоками аппетитного света. И так захотелось его попробовать, что… Резко схватив блокираторы вампирского голода, я поспешно их нацепила, после чего невинно улыбнулась подозрительно задумчивому аше-ару.
– А раньше я ведь тебя кормил своей энергией, – произнес он, продолжая гипнотизировать меня взглядом. – Не всплывает в памяти?
– Не-а.
– А что всплывает?
– Черный кот на усеянной останками пустоши, бегущие динозавры и…
– И? – подобравшись, как тигр перед прыжком, поторопил меня блондин.
– И кто-то верхом на драко… нет, на птеродактиле, – морща от усердия лоб, пробормотала я. – Кто-то белый… кто-то… эй! Это же был ты! – воскликнула, вскакивая с кровати, на которой мы сидели рядом. – Ты ржал тогда, как конь, а я, я… Да как ты мог?! А еще другом прикидываешься. И…
– Спокойно, айка, я тебе тогда жизнь спас, между прочим! – Плавно поднявшись, он шагнул ко мне, я отскочила, взмахнув рукой, случайно сбила стоящий на столике кактус. Тот рухнул на пол, преспокойно выполз из разбитого вдребезги горшка и сел рядом с черепками, поджав лапки-корешки.
– М-м-м, – промычала я, изумленно глядя на странное растение. – Он что… ходит? – почему-то шепотом спросила у Кир-Кули.
– И ходит, и бегает, и говорит, и даже Шекспира наизусть цитирует, – подняв колючку с пола и усадив его обратно на стол, сообщил блондин. – А еще в нем частица меня. И мне бы очень хотелось, чтобы это… существо оберегало твой сон, принцесса. Примешь его в подарок? – В голубых глазах прыгали серебристые смешинки, а на белых губах гостила искренняя, чуть застенчивая улыбка, которой позавидовал бы любой скромняга. Не выдержав, я сказала:
– Оставляй.
И ведь понимала прекрасно, что меня нагло разводят, но… кактус так забавно шевелил похожими на ушки отростками, что вызывал умиление. А его хозяин… хм. Сложно понять, какие именно чувства он у меня сейчас вызывал, ибо коктейль из противоречивых эмоций – та еще угарная смесь! Но мысль, что часть мужчины, на полном серьезе обещавшего защищать меня ото всех и вся, останется со мной, когда самого его рядом не будет, почему-то успокаивала. И пусть черная колючка мало походила на воинственного стражника, зато в чужом доме этой ночью я буду не одна.
– Что теперь, Кир? – спросила, садясь обратно на кровать. – Браслеты надеты, вампира во мне они действительно блокируют. Значит, можно отправляться к детям?
– Погоди, айка, – чуть нахмурился мужчина, опускаясь рядом. – Не спеши. Те дети…
– Мои дети, – почему-то поправила его.
– Да, твои дети, – не стал спорить он, а потом вдруг добавил: – На самом деле не совсем твои.
– Что-о-о?
– Они древние, Зоя, – вздохнув, пояснил блондин. – Гораздо древнее всех нас вместе взятых, разве что тела младенцев, но душа, разум, знания… далеко не детские. Это все ритуал… – Он замолчал, не закончив фразы. Я тоже не стремилась продолжать диалог. Знала ведь, что с этими отпрысками что-то не так, чувствовала же. Вот и объяснение. Есть над чем подумать. – Кстати о ритуалах! – вдруг резко сменив тон, воскликнул Кир-Кули. И вокруг нас замерцали серебристые искры защитного купола. – Нам с тобой, айка, надо восстановить кое-какие разорванные связи, – с энтузиазмом сообщил он, – а потом поставить на твое тело метку.
– К-какую еще метку?
– Обычную, аше-аровскую. Мою.
– А может, не надо меня клеймить, а? – Я ему улыбнулась, да. И почему он не улыбнулся в ответ?
