«Главное — чтобы она поняла что нужно делать на ощущениях! – думал я, краем уха слушая расхаживающую возле меня Ву Шу. — Собака отличается от полоза, дракона, тигра или цапли своим задором и азартом. Она – лучший друг человека и его самый верный товарищ, потому её дают первой, и для понимания управления энергией в разных формах она куда как удобнее, нежели отчуждённая цапля, яростный тигр или могучий Горыныч!»
Уж не знаю, чем я во время охоты на волко-годзилу расстроил свою лаоши, но, запихнув в отдельное кольцо тушу монстра, она всю дорогу до города была хмурой и отказывалась разговаривать. А как добрались, выбросила собакена на главной площади района Шень, вскрыла грудину чудовища и, забрав что-то оттуда, ушла, наказав господину Багуа извлечь кости. Вернулась под вечер весёлая и пьяная в драбадан, споила Янку, а мне даже не предложила… Ну а утром – началось!
К сожалению, здесь действовало правило: «Вассал моего вассала – не мой вассал!», а точнее: «Ученик моего ученика — не мой ученик!» Так что Ву Шу хоть и посматривала с интересом на то, чему я учу девочку, но не вмешивалась, а как только я посчитал, что та вполне поняла движения и может начать повторять их самостоятельно, сразу же насела на меня, погнав медитировать. Мне бы по хорошему с Юнь Ми побыть, понаблюдать, исправить, что не так, но по местным понятиям я своё дело сделал, и дальше ученица уже всё сама. А моё мнение в этом вопросе лаоши не рассматривала.
— …Ты опрометчив и не сдержан! Ты готов задавить своей чистой силой любого, кто встанет у тебя на пути! Ты подобен ремесленнику, который превзошёл в чём-то мастера и остановился на этом, думая что теперь и впредь будешь непревзойдённым! – продолжала разоряться Святая, хмуро расхаживая по берегу. — Но ты даже не можешь поднять всей своей силой и капли воды! Это откровенный позор для равного Верховному Диктатору и Наддуховному Императору Неба, Земли и Бесконечного Дао!
Я промолчал, продолжая изображать статую Будды, а лаоши, так и не дождавшись моей реакции, вновь завела свой обличительный монолог. Юнь Ми, пытаясь так же плавно, как и я до этого, перетечь из пятого движения формы в шестое, не удержалась на ногах и упала, чуть было не бултыхнувшись в пруд. Но быстро вскочила на ножки, стрельнула в меня глазками и, покраснев, начала упражнение заново.
Мысленно вздохнув, я прикрыл глаза и попытался выполнить то, что пыталась добиться от меня Ву Шу. Естественно, что никакого «Внутреннего Бесконечного Пути» с россыпью звёзд, как его описывала Святая, не увидел. У меня, как у землянина, его, похоже, просто не было, а те энергетические сгустки, которые меня окружали, являлись всего лишь проекцией сансарных узлов окружающей меня органической и неорганической жизни, исправно транслируемые третьим глазом без поддержки реального зрения. Яркие, голубовато-зелёные всполохи моей ауры. Солнечные завихрения, роящиеся вокруг -- проекция лаоши. Золотистая спиралька, извивающаяся неподалёку – моя трудолюбивая ученица, тёмно-синие сферы – рыбы в пруду, а многочисленные оранжевые точки – населяющие сад господина Багуа жучки и прочие червячки. Полупрозрачные бледно-зелёные кляксы – кусты и деревья.
Но, тем не менее, я всё-таки раз-за-разом пытался справиться с поставленной передо мной задачей. Как бы я не относился ко всем этими «Восхождениями влажных Ляошаней» и «Снижениями потоков небесных Да-Дзи», за дурацкими названиями стояли вполне конкретные энергетические практики. К тому же перед тем, как требовать от меня невозможного, учительница всё-таки снизошла до того, чтобы показать мне, скажем так, «на пальцах», что нужно делать и как это работает. Примерно так же, как я за полчаса до этого передавал свою науку Юнь Ми. За тем небольшим исключением, что я прекрасно видел как движется по узлам и меридианам её сансара, а вот токи в девочке мне приходилось вызывать самому, дабы передать нужные ощущения.
Вот только похоже, что всё это было бесполезно. Главную проблему я видел вовсе не в том, что делал что-то не так, а в наших с Ву Шу внутренних различиях. Во-первых, она всё-таки женщина, и это – важно! Не зря же она упоминала, что хочет обучить меня именно «Женскому» стилю. И проблема не в наличии или отсутствии определённых органов, различий в строении тела или его центре тяжести, а в подходах к работе с собственной энергетикой. Во-вторых, конечно же, разница в источнике и чакрах, а в-третьих – ауры у нас тоже не похожи.
У землян в спокойном состоянии она яйцевидная, включающая в себя фигуру с опущенными руками и деформирующаяся в случае, если конечность покидает её пределы. Этакий колеблющийся мыльный пузырь, который учатся уплотнять в бою, копируя контуры тела на манер облегающего комбинезона. А вот у наднебесников аура постоянно-стабильная и выглядит как шар с центром где-то в районе пупка. Примерно как геометрический круг Витрувианского человека на знаменитом рисунке Леонардо да Винчи.
Вот, думаю, потому-то и получалось, что кое-как, по отдельности, я эти треклятые «Ляошани» и «Да-Дзи» повторить, вроде бы мог и даже движения сансары вокруг меня было вроде бы правильным. Однако стоило мне только попытаться связать эти практики в рабочую схему, показанную мне Святой, как в ауре тут же начинался натуральный хаос, а один раз я и вовсе взорвался. Точнее не я, а пространство вокруг меня, в крошево размолотив камушек, на котором я сидел. Других слов, кроме как: «Бомбануло», у меня по поводу произошедшего не нашлось, и я ещё минут десять тихонько похихикивал, вспоминая ошарашенные лица моей учительницы и моей же ученицы. Куда там современным интернет-троллям!
– Знаешь, Ку-Зи-Ма… – устало, словно это она тут умучилась, изображая из себя индийского йога, произнесла Ву Шу, привалившись к валуну рядом с журчащим родничком, – …я тебе поражаюсь!
– М-да? – я скептически посмотрел на неё.
– Да… – она медленно кивнула головой, глядя мне прямо в глаза. – Знаешь, ты напоминаешь мне гигантский необработанный алмаз, который отшельник нашёл где-то в горах. Не зная ему цену, он притащил его к себе в халупу чтобы прижимать тяжёлым и красивым камнем крышку от бадьи, в которой маринуют овощи. С этим бы справился и простой, обкатаный в речушке булыжник, а сам драгоценный предмет стоило бы продать ювелиру, дабы он огранил его, и получившийся бриллиант занял бы первое место в сокровищнице Императора. Но хозяину и так нравится его находка, к тому же он уже нашёл ей достойное применение, а ювелир просто побрезгует подниматься в горы, чтобы заглянуть в его жалкое жилище. И ему уж точно никогда не придёт в голову, что кто-то вот так вот может использовать величайшую драгоценность!
– Эм… – я нахмурился. – Что ты хочешь этим сказать?
– А хочу я сказать, что ты как тот необработанный алмаз, который отшельник использует как пресс для маринующихся ростков «Деревянной травы». Тот, кто научил тебя всему, что ты знаешь, проделал колоссальный труд, вложив в тебя знания, но почему-то остановился, удовлетворившись достигнутым. У меня вообще порой, при общении с тобой, возникает впечатление, что ты в какой-то момент, получил всё и сразу, но никто не озаботился тем, чтобы ты закрепил в себе полученный материал!
– Поясни… – произнёс я чуть дрогнувшим голосом.
