— Миловидная девчушка.
— Этот снимок я сделала пять лет назад. Теперь ей должно быть восемнадцать.
— Ваши родственники?
— Нет, это друг. Бывший друг. Любовник, если точнее. У него дом на Ивисе. Пять лет назад я оставила работу и целый год прожила там с ним.
Хэнк вздернул брови:
— Целый год! Прожить столько с человеком — это большой срок.
— Время пролетело очень быстро.
Она чувствовала на себе его взгляд.
— Вы его любили?
— Да. Больше, чем кого бы то ни было в жизни.
— А почему вы не вышли за него замуж? Или он был женат?
— Нет, жены у него не было. Но я не хотела выходить за него, потому что не хотела выходить ни за кого. И теперь не хочу.
— Вы с ним видитесь?
— Нет. Я с ним простилась, и на том наш роман закончился.
— А что его дочка, Антония?
— Не знаю.
— Вы не переписываетесь?
Оливия пожала плечами.
— Я посылаю ему поздравительную открытку каждое Рождество. Так мы уговорились. Одну открытку в год. С птичкой.
— Не особенно-то щедро, по-моему.
— Да, в самом деле. Вам, наверное, трудно это понять, но главное, Космо понимает. — Она улыбнулась. — А теперь, когда с моими близкими покончено, не пора ли налить вина и что-нибудь поесть?
Он сказал:
— Завтра суббота. Что вы обычно делаете по субботам?
— Иногда уезжаю из города до понедельника. Иногда остаюсь дома. Расслабляюсь. Распоясываюсь. Зову знакомых выпить и поболтать.
— У вас уже есть планы на завтра?
— А что?
— Я не назначал на субботу никаких встреч и подумал, может, возьмем машину и поедем куда-нибудь вместе? Вы бы показали мне вашу английскую природу, о которой я столько читал, но никогда не было времени поехать посмотреть своими глазами.
Ужин кончился. Они оставили тарелки на столе, выключили свет и с кофе и коньяком вернулись к камину. Теперь оба сидели на диване вполоборота друг к другу: темная голова Оливии откинута на малиновую индийскую подушку, ноги подогнуты, одна лакированная туфелька соскочила и лежит на ковре.
Она сказала:
— Я хотела завтра съездить в Глостершир к матери.
— Она вас ждет?
— Да нет. Я думала созвониться с ней перед сном.
— А это обязательно?
Оливия задумалась. Она уже решила, что поедет, а когда решение принято, можно больше не беспокоиться. Но теперь…
— Не то чтобы обязательно, — ответила она. — Просто мама была нездорова, и я у нее давно не была, а надо бы.
— А я не мог бы вас уговорить перенести поездку на другой день?
Она улыбнулась, отпила еще глоток крепкого черного кофе и твердо поставила чашечку точно на середину блюдца.
— Как же вы будете меня уговаривать?
— Ну, я попытался бы соблазнить вас обедом в четырехзвездочном ресторане. Или катанием на пароходе по реке. Или прогулкой по лугам. Тем, что вам больше нравится.
Оливия обдумала приманки.
— Наверное, я могла бы отложить поездку к маме на неделю. Завтра она меня не ждет, так что не огорчится.
— Значит, вы согласны?
Она приняла решение:
— Да.
— Мне взять машину напрокат?
— У меня есть своя, в отличном состоянии.
— Куда же мы отправимся?
Оливия пожала плечами:
— В Новый лес. Вверх по берегу Темзы до Хенли. Можно поехать в Кент и посмотреть сады в Сиссингхерсте.
— Отложим решение на завтра?
— Можно и так.
— В котором часу назначим выезд?
— Надо бы пораньше. Чтобы успеть выбраться из города, пока улицы не запружены.
— В таком случае мне, пожалуй, пора возвращаться к себе в отель.
— Да, — сказала Оливия. — Пожалуй, пора.
Но ни он, ни она не двинулись с места. Их взгляды устремились навстречу друг другу с противоположных концов большого белого дивана. Соприкоснулись. В комнате стояла тишина, пленка в магнитофоне кончилась. По окнам струился дождь. Мимо дома проехала машина. Часы на каминной полке отсчитывали секунду за секундой. Был уже почти час ночи.
Наконец он, как она и ожидала, придвинулся к ней, обнял одной рукой за плечи, притянул к себе. Теперь ее голова уже не покоилась на малиновой подушке, а легла на его теплую, крепкую грудь. Свободной рукой он отвел волосы с ее щеки, повернул к себе за подбородок и, наклонившись, поцеловал в губы. Рука его с подбородка скользнула ей на шею и дальше вниз, на маленькую выпуклость груди.
— Я весь вечер этого хотел, — проговорил он.
— А я весь вечер этого ждала.
— Мы выезжаем рано утром… Тебе не кажется, что мне бессмысленно уезжать в «Риц» ради каких-то четырех часов сна, а потом возвращаться обратно?
— Да, ужасно глупо.
— Можно я останусь?
— Отчего же нет?
Он отстранился и посмотрел ей в лицо. В его взгляде была странная смесь желания и усмешки.
— Есть, правда, одно препятствие, — сказал он. — У меня нет бритвы и зубной щетки.
— У меня имеется и то и другое. Нераспечатанное. На всякий случай.
Он сказал, смеясь:
— Ты поразительная женщина.
— Да, мне говорили.
Оливия, как всегда, проснулась рано. Часы показывали половину восьмого. В просвет между шторами просачивался холодный свежий утренний воздух. Только-только рассвело. На небе ни облачка. Кажется, погода обещает быть хорошей.
Оливия немножко полежала, сонная, расслабленная, с улыбкой вспоминая минувшую ночь и предвкушая удовольствия предстоящего дня. Потом, повернув голову, стала с удовольствием разглядывать лицо мужчины, спящего на другой стороне ее широкой кровати. Одна подогнутая рука под головой, другая — поверх пушистого белого одеяла, загорелая, как и все его крепкое, моложавое тело, и покрытая мягким золотистым пушком. Оливия протянула руку и погладила его локоть, осторожно, как какую-нибудь фарфоровую безделушку, просто ради удовольствия ощутить кончиками пальцев фактуру и форму.
Легкое прикосновение не потревожило его сон, и, когда она отняла пальцы, он продолжал спать.
А Оливия окончательно проснулась и почувствовала прилив бешеной энергии. Ей захотелось поскорее отправиться в путь. Осторожно отвернув одеяло, она вылезла из постели, сунула ноги в домашние туфли, надела розовый шерстяной халат, перетянула тонкую талию поясом и, поплотнее закрыв за собой дверь спальни, спустилась вниз.
