Но Пенелопу это нисколько не смутило. Говоря «это», я имею в виду роскошные ворсистые ковры, плавательные бассейны, ванны-джакузи, номера с ванными комнатами, телевизоры прямо возле кровати, огромные вазы со свежими фруктами и всюду цветы. Наши номера расположены рядом и имеют выход на примыкающие друг к другу балконы, откуда открывается вид на сады и море.
Время от времени мы выходим на балкон и беседуем. Совсем как в романе Ноэля Коуарда «Личная жизнь».
Что же до ресторана, то каждое его посещение — это как выход в свет, в какой-нибудь из самых дорогих ресторанов Лондона. Здесь у меня есть реальная возможность наесться до отвала таких деликатесов, как устрицы, омары, свежая клубника, густые местные сливки и бифштексы из вырезки. Нам очень повезло, что с нами Данус, он просто незаменим при выборе вин ко всем этим вкусностям, хотя сам не пьет ничего. Я до сих пор не знаю почему, равно как и почему он не садится за руль.
У нас очень насыщенная программа. Сегодня утром мы отправились в город и первым делом побывали в Карн-коттедже, доме, где когда-то жила твоя мама. Но к сожалению, он, как и многие другие дома в этой части города, теперь стал гостиницей; прекрасная каменная ограда снесена, и большая часть сада превратилась в стоянку для автомобилей. Но мы все-таки посмотрели сад или, вернее, то, что от него осталось, и хозяйка гостиницы вынесла нам по чашке кофе. Пенелопа рассказывала, как здесь было прежде, и о том, что все старые розы и глицинии посажены ее мамой. Потом она рассказала, как во время бомбежки в Лондоне ее мама погибла.
Я об этом не знала и, слушая ее, чуть не расплакалась, но сдержалась и только крепко ее обняла, потому что глаза у нее заблестели от слез, и я просто не знала, как еще ее утешить.
От Карн-коттеджа мы направились в центр городка, в картинную галерею, чтобы посмотреть на «Собирателей ракушек». Сама галерея небольшая, но очень милая, с чисто выбеленными стенами и огромным, во всю крышу, потолочным окном, обращенным на север. Картина висит на самом выигрышном месте, и кажется, что она вернулась к себе домой и теперь ей очень хорошо в холодном ярком свете Порткерриса, где она и родилась. Пожилая дама, по всей вероятности смотрительница галереи, не помнила Пенелопу, но отлично знала, кто она такая, и очень суетилась вокруг нее. А вообще, в городе не осталось почти никого, кого Пенелопа знала в былые времена и помнит до сих пор. Кроме, конечно, Дорис. К ней она собирается завтра после обеда на чашку чаю. Она с нетерпением ждет этой встречи и, по-моему, очень волнуется. А в субботу мы отправимся по дороге, ведущей на мыс Лэндсэнд, и там, где-нибудь на утесе, устроим пикник; наша гостиница обеспечивает своих постояльцев едой для пикников, упакованной в красивые коробки, и даже дает с собой настоящие ножи и вилки, но Пенелопа не признает пикники с готовой едой, считая их ненастоящими, и поэтому завтра мы остановимся где-нибудь по пути и купим свежего хлеба и масла, а также паштет, помидоры, фрукты и бутылку вина. Если завтра будет так же тепло, как сегодня, мы с Данусом будем купаться.
В понедельник мы с Данусом отправляемся в местечко Манакан, на южном побережье Корнуолла, где живет человек по имени Эверард Эшли, владелец овощеводческого хозяйства. Данус учился с ним вместе в сельскохозяйственном колледже. Он хочет взглянуть на его хозяйство и, может быть, получить кое-какие деловые советы. Ибо в конечном счете именно в этом он видит свое призвание, но начать собственное дело трудно, потому что нужно иметь деньги, а их у него нет. Но это не важно, всегда интересно посмотреть, чего добились другие, и позаимствовать их опыт. К тому же мы с удовольствием прокатимся по южному побережью и посмотрим эту волшебную страну с другой стороны.
Из всего написанного ты легко можешь сделать вывод, что я очень счастлива. Никогда бы не поверила, что спустя такой короткий срок после смерти Космо я снова смогу наслаждаться жизнью. Надеюсь, в этом нет ничего плохого. Я почти в этом уверена.
Спасибо за все. За твою бесконечную доброту и терпение и за то, что ты отправила меня к твоей маме. Потому что, если бы не ты, я никогда бы не приехала сюда и не вкусила роскошной жизни с двумя людьми, которых я люблю больше всего на свете. Не считая тебя, конечно.
С любовью,
Антония
Ее дети — Нэнси, Оливия и Ноэль — оказались, к большому сожалению, абсолютно правы, вынуждена была признать Пенелопа. Порткеррис, с какой стороны ни взгляни, очень изменился. Не один только Карн-коттедж лишился сада и превратился в гостиницу с вывеской над входом и полосатыми зонтиками на недавно пристроенной террасе. Старая гостиница «Нептун» разрослась до невероятных размеров и превратилась в конгломерат квартир, заполненных отдыхающими, а дорога в гавань, где когда-то жили и работали художники, стала ярмарочной площадью, с рядами игровых автоматов, дискотеками, закусочными и сувенирными лавками. Рыбачьих шхун в гавани уже не видно. Осталось от силы две-три, а опустевший причал заполнили прогулочные яхты, на которых за сумасшедшие деньги можно совершить прогулку в море, посмотреть на тюленей и два-три часа половить макрель с качающейся на волнах яхты — приманка, на которую легко клюют любители рыбной ловли.
И тем не менее, как это ни удивительно, но не так уж он и изменился. Сейчас, весной, город был еще сравнительно немноголюден, ибо первый наплыв туристов приходится только на Троицу. А пока можно было не спеша погулять по нему и спокойно все осмотреть. И уж конечно, неизменными оставались и изумительная голубизна сверкающей глади залива, и очертания мыса, и замысловато переплетенные улочки, и дома под шиферными крышами, сбегающие по крутому склону к урезу воды. Чайки все так же оглашали небо своими криками, воздух был напоен соленым ветром, ароматом бирючины и эскалонии, а в узких улочках Старого города, похожих на затейливый лабиринт, по-прежнему легко было заблудиться.
Пенелопа отправилась к Дорис пешком. Ей приятно было побыть одной. Находиться в компании Дануса и Антонии доставляло ей огромное удовольствие, но все же, иногда и ненадолго, хотелось остаться наедине с собой. День был солнечным и теплым. Она спустилась через сад, окружавший гостиницу, на дорогу, которая мимо стоявших рядами викторианских домиков вела к пляжу, и направилась вниз, в город.
Прежде всего она стала искать цветочный магазин. Тот, который она помнила с детства, теперь торговал готовым платьем; там продавали предметы одежды, на которую так падки туристы, жаждущие истратить деньги: эластичные шапочки ярко-розового цвета, огромные майки с отпечатанными на них лицами поп-звезд, зауженные донельзя плотно облегающие джинсы, один взгляд на которые уже причинял боль. Наконец ей удалось отыскать цветочный магазин на углу улочки, где в прежние времена старый сапожник в кожаном фартуке ставил им на ботинки новые подошвы и брал за работу всего шиллинг и три пенса. Она вошла в магазин и купила для Дорис огромный букет. И не какие-нибудь анемоны или нарциссы; она купила гвоздики, ирисы, тюльпаны и фрезии, целую охапку, которую ей завернули в бледно-голубую прозрачную бумагу. Немного дальше по улице она зашла в винный магазинчик и купила для Эрни бутылку дорогого виски. Нагруженная покупками, Пенелопа пошла дальше, углубляясь в Старый город, где улочки были такие узкие, что не оставалось места для тротуаров; по обеим сторонам теснились выбеленные дома с ярко раскрашенными дверями, и к ним вели крутые гранитные ступени.
