«Поиграем!»
Пальцы сомкнулись на рукояти «макарова», но тут же разжались. «Не-е-е… Не так быстро».
Ян достал кастет, надел на левую руку. И зашагал вперёд, ожидая чего угодно. Что изба исчезнет, что с неба начнут падать вещмешки, битком набитые дохлыми крысами и змеями, что сосняк превратится в лабиринт из кривых зеркал и у отражения Яна не будет лица…
До вольера Дергач добрался без помех. Тот был заперт, массивный кованый крюк плотно сидел в такой же петле, но Ян невольно задержался возле дурно пахнущей постройки, вполглаза рассматривая обитавшее внутри существо.
Больше всего оно походило на помесь многоножки с пиявкой. Усеянную редкими желтоватыми волосками и частыми коричневатыми язвочками в белёсой кайме гноя. Длиной с руку Дергача и толстая, тварь. Центнер, не меньше…
Вольер был грязным, доски пола не просматривались из-за бурых мазков, очень похожих на высохшее дерьмо. В разных углах красовались две свежие продолговатые лепёшки его же. Появление Дергача не встревожило существо, оно продолжило лениво раскачиваться туда-сюда, словно расчёсывая брюхо об пол.
«А там что?» Ян вгляделся в содержимое некогда красного, сильно облупившегося эмалированного тазика, стоявшего недалеко от дверцы. Судя по всему, служащего твари «блюдечком» для еды.
«Что за…»
Посудина была наполовину заполнена сероватой бурдой с торчащей из неё кистью человеческой руки. И Дергач не сомневался, что знает, чья она.
Миши «Отбоя». Неудачливого поджигателя, которому повезло чуть больше, чем Камилю. Кисть была его, без вариантов… Ян узнал её по двум отсутствующим фалангам мизинца – памятке о борьбе за место под солнцем – и массивному золотому перстню-печатке с изображением розы ветров.
«Хорошая декорация, – хмыкнул Дергач, чувствуя, как растёт азарт. – Что дальше?»
Он чуть помедлил, решая, не стоит ли открыть вольер и размочалить тварь кастетом (при условии, что она не исчезнет, стоит ему прикоснуться к дверце). Но передумал и шагнул к избе.
В тесноватых сенях царил полумрак. Свет из единственного окошка с грязным стеклом выхватывал лишь треть помещения, не достигая противоположной стены с дверью в жилую часть дома.
Ян старательно прочесал затемнённую часть грязноватых сеней лучом загодя включенного в смартфоне фонарика. Пара вёдер, окованный железом сундук в углу, куча ветоши, три полупустых мешка, пучки трав на протянутой из угла в угол бечёвке, россыпь дров и вовсе уж непонятный хлам. Ничего странного или подозрительного, даже досадно…
Запах в сенях стоял… своеобразный. Не такой, как около вольера, более терпимый. Но назвать его приятным было нельзя. Пахло затхлостью с вкраплениями кислятины, свежей гарью и отхожим местом. Последним в этот «букет» вплетался отчётливый и стойкий запашок гнили, разложения…
Не выпуская смартфона из ладони, Ян подцепил указательным пальцем почерневшую ручку обитой войлоком двери.
Потянул на себя.
Дверь открылась легко, без скрипа. Дергач бесшумно перешагнул порог просторной – полсотни «квадратов», не меньше – избы с низким, чуть выше его макушки потолком, освещённой получше сеней.
Замер. Ян разглядел печь у дальней стены, рядом с ней – невысокий стол, пару табуретов, на стенах – полки с кухонной утварью, баночками, мешочками, свёрточками. У противоположной стены громоздился широкий трёхдверный шкаф, к нему приткнулся застеленный серым шерстяным одеялом топчан. Вся мебель выглядела грубой, массивной и некрасивой, будто сделанной неопытным столяром.
На полу лежала медвежья шкура. Расставшийся с ней зверюга был матёрым, здоровенным.
В избе никого не было. Дергач разочарованно поджал губы, и тотчас справа раздались звяканье стекла и невнятное бормотание, шедшие словно из-под земли.
Ян мгновенно повернулся туда. Чёрный провал в полу, грубая деревянная крышка сбоку от него, тусклый блеск петель… Погреб, конечно же!
Дергач легко преодолел соблазн бросить туда гранату и посмотреть, что будет. Сунул смартфон в карман и стал ждать, не теряя лаз из вида.
Звяканье сменилось шорохами, бормотание – старческим покашливанием. Ян стоял, прислонившись спиной к дверному косяку, легонько стискивая стальные кольца кастета, как эспандер. По стеклам застучал дождь.
Скрип прямо под лазом! Дергач подобрался, готовый рвануться туда и нанести удар. Скрипнуло ещё раз – определённо, ступеньки… Давай, вылезай, поиграем!
Из подпола вынырнуло продолговатое жёлтое пятно. Переместилось чуть вперёд, замерло. Дергач невольно колыхнулся к нему, но опять застыл, кривя губы в удивлённой улыбке. Надо же, керосиновая лампа, раритет…
Маленькая кисть отпустила лампу и легла рядом. Ян ждал, что следом высунется голова, но ошибся. Рядом с первой кистью устроилась вторая. Дергач напряжённо сощурился. Смешавшись с азартом, в душе заскреблось смутное предчувствие чего-то…
Обе руки одновременно скользнули вперёд. Дергач увидел голые старушечьи предплечья, они растягивались – на полметра, метр, полтора, не становясь тоньше. А локтей – не было.
Руки змеились всё дальше, дальше. Не к Яну, наоборот. Они не обрастали ни чешуёй, ни шерстью, кожа оставалась той же самой – желтоватой, с хорошо заметными пигментными пятнами. Ян стоял неподвижно, как заворожённый, смотрел не отрываясь. Пальцы ткнулись в стену, чуть помедлили… а потом предплечья изогнулись под прямым углом, поползли вверх.
Дергач стряхнул с себя оцепенение, когда они достигли потолка. Голова из лаза так и не показалась. Он шагнул к чёрному провалу, намереваясь наступить на предплечья ногами, а дальше – по обстоятельствам… Страха не было.
Свет за стеклом лампы вдруг обрёл нестерпимую, запредельную яркость, ослепил. Дергач сбился с шага, качнулся назад. Поднял ладонь к лицу, защищая глаз.
Это продлилось всего секунду, две… Потом свет резко потух, словно раритет задули или накрыли ведром. В наступившей полутьме Ян услышал каркающий старушечий голос:
– Ты, гость незваный, никак удумал чего?
Дергач убрал ладонь, нашёл старуху взглядом. Она спокойно стояла в середине избы, сложив нормальные руки на груди, и рассматривала его тёмными, глубоко запавшими глазами. Она не выглядела ветхой и немощной, отнюдь. Сухопарая, ещё довольно крепкая, лет семидесяти пяти – восьмидесяти. Ростом, правда, похвастать не могла. Чуть выше солнечного сплетения Дергача, метра полтора, не больше. Одежду Ян особо не рассматривал. Что-то непритязательное, мешковатое, цвета пыли…
Седые жёсткие космы, морщинистый лоб, густые сросшиеся брови. Лицо было костистым, неприятным, с массивной нижней челюстью, чуть выпирающей вперёд.
Дергач вспомнил. Именно такой в детстве он представлял себе Бабу-ягу. Безупречная копия, точь-в-точь… И жутко боялся придуманного образа. Но это было давно.
«Баба-яга» вздохнула. Как показалось Дергачу – разочарованно, с затаённой злостью.
