Леонид подскочил к чудовищу сбоку, на ходу вытаскивая складной ножик и вынимая лезвие. Безо всяких слов он полоснул себя по ладони.
Сумрак вокруг, казалось, задвигался сам собой. Леонид словно попал в самый центр силовой воронки, и та начала сжиматься.
Монстр немедленно бросил Жана. Тот мешком свалился на пол, однако нашел в себе силы отползти прочь. Синий мох, даже если бы обрел разум, в присутствии большого выброса Силы неминуемо уподобился бы голодной обезьяне рядом с корзиной сочных персиков. Или пьянице, рядом с которым из воздуха появился штоф.
Леонид сжал кулак, чувствуя, как его собственная кровь почти обжигает руку. Остальные участники экспедиции, все, кто мог стоять на ногах, и даже пострадавший Жан, образовали Круг Силы и отдавали энергию ему. Леонид мимоходом подумал, что сейчас он представляет собой нечто вроде электрической лампы. Вот только с каким током нужно сравнивать магическую Силу – с постоянным или переменным?
Но эту мысль унесло, как бумажку с формулами на ураганном ветру. Монстр мха оказался перед ним и уже простер лапу над головой.
Леонид поднял руку и по памяти прочел заклинание. Оно было написано на обороте карты, оставленной заговорщиками. А правильному произношению обучил его Градлон. Глава Ночного Дозора заодно проделал все необходимые подготовительные манипуляции.
Размахнувшись, Леонид брызнул своей кровью, предварительно заговоренной Пресветлым, на чудовище мха. Того как будто разрезало напополам очередью из пулемета Гатлинга. Обе части повалились на каменный пол, все еще соединенные в одном месте тонкой перемычкой. Монстр дергался в агонии, передними лапами-руками пытаясь подтянуть нижнюю половину, чтобы срастись. Однако Леонид сделал еще один шаг вперед и брызнул на него кровью снова, сначала на одну, потом на другую половину.
Теперь уже наступил конец. Кровь разъедала синий мох, точно кислота.
По сути, тварь являлась рукотворным вампиром, хотя не брезговала самими вурдалаками. Но заговоренная кровь Леонида ее отравила.
Скоро от чудовища осталось всего несколько небольших частей, которые, правда, еще шевелились на полу. Тогда в дело вступили сантинель. Светлые выжгли остатки мха со своей стороны, Темные заморозили то, что оказалось ближе к ним. Один из дневных дозорных даже растоптал превратившиеся в льдинки волокна. Невозмутимый и безмолвный Инквизитор, который в пути по катакомбам шел позади всех, извлек из-за пазухи маленькую, похожую на табакерку шкатулку, кажется, серебряную. Из складок балахона он вытащил пинцет и, орудуя им, точно в физиологической лаборатории, поместил в «табакерку» несколько последних кусочков мха.
Все покинули Сумрак, и первым – Леонид.
Бернар склонился над Жаном, применяя лечебную магию. Темные приводили в сознание пострадавшего товарища. Инквизиторы занялись своим – первым, кто принял на себя удар чудовища.
– Месье, – начал один из Серых, – оставим двоих с ранеными и пройдем до конца, а потом вернемся. Угрозы больше нет.
– Правда ли? – с недоверием произнес ближайший Темный.
– Правда, – подтвердил Леонид. – Существо было одно. Оно больше не возродится.
Он подумал, что на самом деле монстр даже не был существом как таковым. Леонид вспомнил, что читал в библиотеке их научного отдела о древних големах – сумеречных фантомах, созданных из Силы, помещенной в некую мертвую материю: глину, камень или даже просто землю. Монстр, сказать по совести, и был таким големом, только в качестве оболочки его создатели использовали… хм, живой, но безмозглый материал.
Однако идти больше никуда не пришлось.
Пока судили, кому остаться с ранеными, в одном из тоннелей забрезжил свет.
Экспедиция замерла.
Леонид увидел, как взял на изготовку свою трость Бернар, словно это было ружье. Поднял руку Инквизитор-поводырь, сложив пальцы в замысловатую комбинацию. Замерцали неприятным бледным свечением взведенные заклинания дневных дозорных.
Из коридора вышагнула фигура в сером балахоне, держа факел на вытянутой руке.
Леониду на миг показалось, что это некое зеркальное отражение их собственного отряда. Сейчас он увидит и себя со стороны, и Жана с Бернаром, и всех остальных.
Этого не случилось. Вслед за Инквизитором показалась другая фигура, тоже в характерном сером одеянии. Но капюшон был откинут. Леонид узнал голову Витезслава Грубина, похожего на старую хищную птицу.
Бернар пробормотал замысловатое французское ругательство.
Из коридора вышла целая процессия. Не было заметно, чтобы ее участники побывали в каком-либо бою. Они даже не выглядели уставшими. Зато были ничуть не менее удивлены, столкнувшись с теми, кого послали им на подмогу.
– Господа, – сделал шаг вперед Грубин, – чем обязаны?
* * *
…Часы ударили полночь в кабинете Градлона.
Огонь камина шевельнулся в такт. Камин чем-то напоминал своего собрата из брюсовой лаборатории, но давал тепло. Отблески пламени танцевали на стеклянных колпаках, охраняющих от пыли заморские диковины, на бокалах в руках Пресветлого и Леонида. Танцевали они и на зеленых гранях друзы, и эта пляска вызывала у Александрова в памяти образы Эсмеральды, а за ней и всего произошедшего в соборе.
– Я с великим удовольствием поговорил бы сейчас с вашим наставником, месье Александрофф, – раздумчиво проговорил коннетабль. – Но увы…
– Он больше не отзывается, – сказал Леонид. – Не знаю, как объяснить…
– И не следует, – покачал головой Градлон. – На сегодня уже достаточно объяснений.
Всего несколько минут назад стены кабинета покинула делегация в серых балахонах.
– Но многое все же остается непонятным, – продолжил Градлон. – Светлые, освободившие мятежника, явно сильны. Таких немного в Париже, да и во всей Франции. У меня, впрочем, есть подозрения. Не хотел бы, чтобы они оправдались.
– Это сантинель, месье, – сказал Леонид. – Если они сумели втянуть в заговор Мари… мадемуазель Турнье…
При упоминании имени девушки лицо Градлона сделалось каменным. Почти как у изваяний Нотр-Дам.
– Не только ночные, – наконец произнес глава Дозора. – Я очень внимательно изучил все повреждения авто. А еще заклинания во время боя. Их природу не скроешь. Те, кто напал, владели Темной магией. В заговоре участвуют обе стороны.
– Значит, и Темным о нем известно… – констатировал Леонид и подумал, что высказал очевидное. И что его мнение вряд ли имеет вес для мага, возможно, заставшего времена строительства собора Парижской Богоматери.
– Сейчас не это важно. Все станут подозревать всех. Мы должны следить за Светлыми, кто бы мог подумать! Темные будут следить за Темными. Инквизиция станет наблюдать за всеми нами вдвойне усердно. Но официально никакого заговора не существует. И даже осужденный Бриан де Маэ находится в своем узилище…
