– Здравствуйте, баба Женя, – сказал я. – У вас все в порядке?
– Да… – выдавила старушка вместо того, чтобы спросить, кто мы такие. Она пристально смотрела мимо меня, так пристально, словно на дороге стоял стрелок и целился мне в затылок. Я повернулся – никого не было.
– Баба Женя, вы помните, что было позавчера? – мягко спросил я.
Старушка на слух не жаловалась, можно было не орать. Она размеренно качала головой, смотрела в пространство. И только по прошествии времен, когда уже никто не ждал ответа, она открыла рот и прошепелявила:
– Не помню ничего, сынок, память отшибло, не иначе… Еле вспоминаю, кто я такая… И этот, как его… – Она повернулась к своему деду, который с потерянным видом продолжал крутить чучело.
– А внучок ваш Пашка где? – спросил я.
И снова менялись времена и эпохи, пока простой вопрос не осмыслился в замороженном сознании.
– Внучок… – промямлила она. – Пашка… Да, точно, Пашка…
Она повернулась и побрела наискосок, мимо деда, нашедшего себе занятие по душе, мимо всех дорожек и междугрядий.
– Ты уверен, что мы не пропустили зомби-апокалипсис? – спросила Варвара.
Теперь я понял, что мне это напоминает.
– Уже боюсь быть в чем-то уверенным, – отозвался я, – но что касается зомби-апокалипсиса, то он поражает как-то выборочно, согласись? С бабой Настей все в порядке. С людьми, проживающими западнее бабы Насти, – тоже. Загадочный вирус сражает только жителей восточной околицы.
Послышался скрип, звякнуло стекло. Обернувшись, я обнаружил, что с крыльца дома напротив спустился пожилой мужчина в трико и шлепанцах и встал на дорожке между домом и запущенным садом. Я оторвался от ограды семейства Татаринцевых, перешел дорогу.
– Гражданин Бирюков? – спросил я строгим голосом.
Мужчина смотрел на меня исподлобья. И в этом мозгу под остатками седой шевелюры угасла активность. Нет, человек был жив и в принципе здоров. Как здоров пациент психбольницы, получивший десяток уколов и забывший, кто он такой.
– Мы можем войти? – спросил я.
– Не думаю, что это удачная идея, – заметила Варвара.
Как она была права. Гражданин Бирюков, не спуская с меня глаз, отступил к крыльцу, нагнулся и поднял с земли ржавый топор. Что означал этот феномен, понять трудно – он держал его так, словно собирался обухом забивать гвозди. Но в любом случае это не было гостеприимное действие. Он продолжал смотреть, на нас пока не бросался.
– Страсти-то какие, – пробормотала Варвара и дернула меня за рукав, – пошли, ты чего завис? Риски взвешиваешь? Мужик не в адеквате, он сегодня зло в чистом виде. Подождем, пока он перейдет в наступление? Это топор, Никита, а не расческа.
– Это старый топор, – сказал я, – можно сказать, нерабочий. Или мы убоимся зла, дорогая?
Снова что-то сбилось в настройках. Мужчина шевельнулся, разжал руку. Топор выскользнул и лишь чудом не долбанул его по ноге. Он растерянно смотрел по сторонам, словно искал знакомые ориентиры, взялся за шаткие перила, чтобы взойти на крыльцо…
– Замечательные очевидцы, – сопроводила Варвара. – От их свидетельств будет масса пользы.
– Польза, кстати, реальная, – возразил я. – Не сами же они такие стали. Мы убедились, что «зомби-апокалипсис» поразил только жителей крайних домов.
Мы шли дальше, выбрались за пределы деревни. Я остановился в задумчивости у развилки, исподлобья созерцая открывающиеся «возможности».
– Ты прямо русский богатырь на распутье, – восхитилась Варвара. – Налево пойдешь, направо пойдешь…
– И везде хрен редьки не слаще, – резюмировал я и резко повернулся. – Ладно, с местными жителями мы поговорили.
Боковое зрение работало. Свалка металлолома, венчаемая остовом «Волги», была совсем рядом. Древнее железо заросло бурьяном. И все же я засек инородное тело среди обломков «ржавейки». Я сделал прыжок, перекрывая пацану дорогу, развернулся, принимая стойку вратаря, готового взять закрученный мяч.
Перепуганный малец резко сменил направление, тоже прыгнул и идеально точно влетел через окно внутрь искореженного автомобиля. Я оторопел – это что за фитнес-клуб будущего? Варвара что-то возмущенно выкрикнула.
Я подбежал к «Волге», чуть не свернув лодыжку в перехлестах ржавого железа. Внутри что-то трещало, каркас легендарного авто ходил ходуном. Пацан собирался вылезти через противоположное окно. Я перемахнул через капот на ту сторону – надо же тренировать обленившуюся плоть! Пацан отпрянул, выругался, почти как взрослый. В салоне не было ни пола, ни сидений. Из ржавого нутра таращилась чумазая мордашка с большими глазами. Классика жанра – рыжий, всклокоченный, конопатый, в коротких оборванных штанишках. Пацану было лет двенадцать, и то, чем он занимался последние сутки, очевидно, было единственным развлечением в деревне. Он шмыгнул носом, вытер кулаком набежавшую соплю и вякнул ломающимся голосом:
– Чего надо, мужик? Я тебя трогал?
Подошла Варвара, встала сзади и пока помалкивала.
– А я тебя трогаю? – спросил я. – Только не уезжай никуда, договорились? Итак, что мы имеем? Гражданин Павел Татаринцев, внук бабы Жени и деда Силантия, я правильно понимаю? Проживаешь в четвертом доме по улице Лесной и уже второй день висишь у нас на хвосте?
– А че еще делать? – резонно вопросил отрок.
Варвара засмеялась.
– Ладно, вылезай, – сказал я. – Базар есть.
– Ага, я вылезу, а ты мне ухо оторвешь, – возразил малец.
Опасался он, в общем-то, небеспочвенно. Я был раздосадован и раздражен бессмысленной потерей рабочего времени и мог запросто отхлестать его тощую задницу.
– Ладно, не бойся. – Я изобразил доверительную отеческую улыбку. – Не пострадает твое ухо. Вылазь, поговорим. Мы из города, никому не хотим плохого, выясняем обстоятельства исчезновения твоего соседа Василия Злобина и людей, прибывших с ним. И что-то нам подсказывает, что ты в состоянии помочь. Будем базарить?
– Менты, что ли? – шмыгнул носом Пашка.
– А почему сразу менты? – обиделся я. – Мы похожи на ментов? Менты никогда не выясняют обстоятельства случившегося, запомни, пацан. Они работают, им не до глупостей. Давай вылезай, мы тебе денег дадим, если твой рассказ нам понравится.
Мальчишка тяжело вздохнул и начал выбираться из салона. И, едва оказался на земле, рванулся с низкого старта! Но я был начеку, схватил его за шиворот. Он не ожидал от меня такой прыти, стал возмущаться, дергался, и я не мог избавиться от мысли, что приручаю дикого мустанга.
– И что мы тут прыгаем, как на Майдане? – рявкнул я и с трудом устоял перед искушением треснуть пацана по загривку.
– А что это у меня? – вдруг сказала Варвара и помахала перед носом пацана пятисотрублевой купюрой. Отрок насторожился, прекратил дергаться и предпринял попытку отобрать дензнак. Но Варвара тоже была начеку.
