Присутствие речки, аллеи и «Бабилона» украшает нашу дачную жизнь, как праздничный стол с разнообразными закусками: тут тебе и мясо, и рыба, и селедочка, и разнообразные салаты. Можно не просто утолить голод, а получить удовольствие.
Миронова и Менакер любили сидеть у себя за забором на своей палубе с соснами. Но если им хотелось прогуляться, они выходили за калитку, и в их распоряжении была поляна, гордая аллея, чистая река и прогулочная тропа, которая огибала санаторий. По времени этот прогулочный круг занимал сорок минут. Вполне достаточно для людей среднего возраста. А если хочешь продлить прогулку, идешь два круга. Можно идти медленно, можно быстро. Спорт. А мимо тебя мелькает разнообразие из людей, ландшафта — тоже не последнее дело. Нервная система любит, когда меняется картинка перед глазами.
Мы оказались соседями. От моего дома до «ларька» восемь минут ходьбы. Надо выйти за забор, который отделяет наш поселок от остальных муниципальных земель, свернуть направо, пройти три минуты, и оказываешься перед калиткой Марьи Владимировны.
К тому времени, о котором пойдет речь, Александр Семенович Менакер уже умер. Я его не застала. Видела один раз.
У Андрея Миронова есть роль Ханина в фильме Алексея Германа «Мой друг Иван Лапшин». Ханин — точный образ интеллигенции тридцатых годов, тех, кого в тридцать седьмом году вычистил из общества Сталин. Это были идейные, кристально чистые красивые люди. В этой роли Андрей поразительно похож на Менакера — внешне и внутренне. Он серьезен, глубок и скрыто трагичен. Это моя любимая роль Андрея в кино. Именно по этой роли я поняла сущность Менакера и сущность Андрея. Их сценический комедийный образ совершенно не совпадал с их внутренним наполнением.
Быть и казаться. Казаться можно кем угодно. Хороший артист сыграет все. Но быть… Это совсем другое дело.
Я часто заходила к Марье Владимировне со своим пятилетним внуком Петрушей. Мой внук не просто красив, а гений чистой красоты: глазастый, белокурый, пастушок Лель.
Однажды, чтобы сделать приятное Марье Владимировне, я сказала:
— Петруша похож на вашего Андрея в детстве.
Марья Владимировна развернулась и вылупила на меня свои голубые глаза под щипаными бровями.
— Кто? — с ужасом спросила она. — Этот? — и ткнула пальцем в сторону моего пастушка.
Я поняла, что Петруша в ее глазах — ссохшийся жабенок и смешно, даже неприлично сравнивать его с богоподобным Андрюшей.
Я не обиделась. Это была любовь. Марья Владимировна обожала своего сына до дрожи. Он был ее ВСЁ, как Пушкин для России.
Я любила своего внука примерно так же. И люблю до сих пор. Имею право.
Марья Владимировна говорила: «Человеческая жизнь делится на две половины. Одним удается первая половина, другим — вторая. Мне удалась первая».
Вторая половина жизни Марьи Владимировны — это судьба-катастрофа. В возрасте сорока шести лет умер Андрей. Это случилось на гастролях в Риге, во время спектакля «Женитьба Фигаро». Оказывается, у Андрея в голове была аневризма, о которой он не знал. Аневризма — это патология сосуда, когда он расширяется и утончается, становится как мыльный пузырь. Сейчас аневризму научились распознавать заранее и вовремя удалять, а в те времена об опасности никто не догадывался, и аневризма в голове — как бомба с часовым механизмом.
Марья Владимировна отдыхала в это время на Рижском взморье. Ей позвонили из больницы и мягко сообщили, что Андрею плохо. А ему уже не было ни плохо, ни хорошо. Андрей умер.
Сорок шесть лет — не время для смерти. Человек еще не готов. А тем более Андрей. Он был на вершине своего успеха.
Умер и Александр Семенович Менакер. Это случилось раньше ухода Андрея. Слава богу, что отец не застал смерть сына.
Марья Владимировна осталась одна на самом дне человеческого горя. Я ее навещала. Мы говорили об Андрее. Вернее, она говорила, я слушала. Марья Владимировна обвиняла фильм «Трое в лодке, не считая собаки». Во время съемок Андрей упал с лодки в холодную воду. Марья Владимировна подозревала, что именно оттуда взяла свое начало аневризма: переохлаждение. Это могло быть так и не так. Но человеку свойственно искать причину несчастья, и находить, и пытаться раскрутить в обратную сторону.
У Андрея от первого брака с Екатериной Градовой осталась дочь Маша.
Она унаследовала красоту матери и талант отца.
У Маши родился мальчик, его назвали Андрей, в честь дедушки. Чудесный мальчик с тонким красивым личиком.
Я познакомилась с ним, когда Андрюше было лет пять. Я спросила:
— Как поживаешь?
Он ответил, вздохнув:
— Я влюбляюсь.
Я сочувственно покивала головой:
— В дедушку пошел…
Андрей тоже влюблялся, но у него не было другого выхода. Его добивались самые красивые женщины поколения. Можно понять: молодой, талантливый, знаменитый, обеспеченный.
Марья Владимировна не привечала правнука. Ее раздражал тот факт, что ребенок «незаконный», рожден от чистой любви. Я ее не понимала.
— Да какая вам разница? — удивлялась я. — Это же ваш внук, родная кровь.
Марья Владимировна вскипала, ее щипаные брови вставали торчком. Лицо становилось злым.
Марья Владимировна была человеком своего времени, «из бывших». Барыня, как тургеневская мамаша. Это воспитание вошло в нее, в состав ее крови. Она не могла быть другой. Однако в конце жизни Марья Владимировна завещала Маше свою дачу. Значит, любила ее в глубине души. Кровь — не вода.
Один из громких романов Андрея — актриса Таня Егорова.
Андрей — мужчина ее жизни. Таня чуть не вышла за него замуж и даже ждала ребенка, но… Сначала Таня потеряла ребенка, а потом Андрея.
Марья Владимировна с облегчением перекрестилась. Она не воспринимала Таню. Не любила ее за «низкое происхождение». Таня была бедная, из «простой» семьи, носила дешевую бижутерию, и вся сущность барыни восставала против этого выбора. Марья Владимировна воспринимала эту связь как мезальянс, как если бы молодой барин женился на дворовой девке.
Когда у Тани случился выкидыш, Марья Владимировна сказала: «Бог меня услышал».
Таня Егорова не смогла забыть Андрея и написала книгу «Андрей Миронов и я».
Таня не подозревала в себе литературных способностей, а села писать исключительно для того, чтобы исторгнуть Андрея из подсознания. Это книга-месть.
Таня высказала все, что было в ее душе, не скрывая имен.
На нее обиделся весь театр, но слово не воробей. Вылетит — не поймаешь. А тем более — печатное слово.
Книга тем не менее распродалась молниеносно, у Тани появились слава и деньги — то, о чем она всегда мечтала. Правда, она мечтала о славе актрисы, а слава пришла с неожиданной стороны.
