– А что ж царские палаты себе так же не смастрячил? – усмехнулся Мазур.
– Это мне пока не по полету, – совершенно серьезно ответил Жора. – Вот один большой босс у себя на усадебке, и точно, сделал копию палат – ну, не целиком, одну только. Да садись, чего стоишь? Я пока закуси поищу, у меня тут по-холостяцки. Бывают такие телки, что пытаются зацепиться – готовить начинают, прибираться, только пошли они нафиг – коготок запустит, потом не отделаешься, кроме как по шее и с матом на лестнице… Сам женатый?
– Да нет.
– Один живешь?
– Ну, не всегда… – сказал Мазур чистую правду.
– Тогда и сам таких телок насмотрелся, а?
– Да уж, бывало… – сказал Мазур.
Жора держался чуть ли не дружелюбно, без тени превосходства или агрессии. Было в этом что-то профессиональное – человек исправно выполнял порученную ему кем-то работу. Именно кем-то – сам Жора как-то не тянул на человека особо серьезного. Хотя, нужно признать, теперь он казался Мазуру гораздо умнее, чем при первых встречах. И это вновь заставляло вспомнить о некоторых несообразностях, которые в первую очередь стоило обсудить с Лавриком…
Жора чем-то гремел и позвякивал в маленькой кухоньке. Мазур закурил, не без интереса посмотрел на сцену: над диваном висели три черно-белых фотографии чуть ли не в половину человеческого роста, обнаженные девушки, в одной из которых моментально узнавалась Алина. Не нужно быть искусствоведом, чтобы сообразить: ни тени порнографии, здоровая эротика, красивые позы, умело выставлен свет, грамотно взят ракурс.
Вернулся Жора, со звоном сгрузил на стол несколько тарелочек:
– Чем богаты… Коньяк греческий, «Метакса», настоящий, не какая-нибудь паленка.
– В Греции все есть? – усмехнулся Мазур.
– Уж это точно, – серьезно ответил Жора, явно не усмотрев литературных аллюзии. – Ну, Кирюш, вздрогнули за успех предприятия?
– Вздрогнули, – сказал Мазур. – Я смотрю, Алина у тебя и по этому делу?
– Да она по любому делу, где деньгами пахнет… – Жора хохотнул. – Видели бы папаня с маманей… Что, нравятся фотки?
– С душой сделано, – сказал Мазур.
– То-то. Это тебе не та лабуда, которой немые – якобы – по поездам торгуют. Есть у нас тут один мастер. Только работать приходится с оглядочкой: шаг вправо, шаг влево – и изготовление порнографии пришьют. Хорошо, есть кому отмазывать… Ну что, Кирюш, о делах?
– Давай о делах, – сказал Мазур.
– Положение свое оценил?
– Оценил, – сказал Мазур. – Хреновое, надо сказать, положение. Так что говори сразу: во сколько мне обойдется из этого положения незапятнанным выскользнуть. Только учти: я хоть и в загранку хожу, но уж никак не миллионер… Давай в разумных пределах.
Жора уставился на него, полное впечатление, оторопело, словно услышал фразу на незнакомом языке. Потом расхохотался – искренне, весело:
– Ах, во-от за кого ты меня принял… Недобор, Кирюш. Две десятки или там три шестерки… Мы по этой части не работаем – тут делянка для мелких сявок. А мы посерьезнее будем… Короче, есть босс. Большой босс.
– В законе?
– Опять мимо, Кирюш. Или кино насмотрелся? Эти, в законе, – совсем другая человеческая категория и разновидность. И бизнесы у нас с ними разные. Они отымают, а мы делаем.
– Это как?
– Слушай сюда, – серьезно сказал Жора, вмиг сбросив с лица веселость и балагурство, как маску. – Ты уже показал, что парень ты не дурак. Вот и дальше держись по-умному. Никаких таких страшных Тайн я тебе выдавать не буду – с чего бы вдруг? – но и мелочи, знаешь ли, для болтунов плохо кончаются. Ты здесь человек совершенно чужой, а моря вокруг столько, что «Титаник» какой-нибудь в два счета на дно булькнет, и никто не заметит. Что ж там про тебя говорить…
Он чуточку демонстративно извлек ТТ и положил его на столик – правда, дулом в сторону от Мазура, но с видом крайне многозначительным. Вот сейчас, с таким лицом, он и впрямь был опасен.
– Да все я понял, – сказал Мазур. – Что зря стращать? Значит, как я понял, денег ты с меня требовать не собираешься…
– Правильно понял. Денег я тебе собираюсь дать…
В точности как тогда, на морском берегу, он достал пачку красно-коричневых десяток в банковской бандероли и без всякой аффектации придвинул ее Мазуру:
– Ровно косарь, как в аптеке. Можешь не пересчитывать. Считай, аванс. При удаче и премия будет.
– А при неудаче? – прищурился Мазур.
– При неудаче – расходимся, как в море корабли, – сказал Жора. – Только при такой неудаче, в которой твоей вины не будет абсолютно. А если неудача из-за тебя случится… Сразу скажу: убить не убьют, но здорово тебе придется извертеться, чтобы на своих ногах отсюда смыться. Сечешь нюансы?
– В общем и целом, – сказал Мазур. – Давай уж детали…
– Ну вот тебе детали, нюансы и подробности… В общем, есть большой босс. Не только по здешним меркам большой…
– Погоди, – сказал Мазур. – Давай и я тебе нюансы с подробностями выложу. Если тут контрабанда или еще что-нибудь расстрельное, я в такие игры не играю. Не стоит оно того, – кивнул он на пачку червонцев, лежавшую меж бокалами.
– Да ничего подобного, – сказал Жора. – Босс, можно сказать, честный капиталист. Ты ж ленинградский, не лапоть рязанский… Про цеховиков слышал?
– Ах, вот оно что… – сказал Мазур. – Доводилось. Стоит себе какой-нибудь мини-заводик, тихонько производит что-то абсолютно безобидное типа свитерков и блузок… только этого заводика как бы и нет. И товара как бы нет, и выручки как бы нет, а на самом деле все есть, только государство об этом ведать не ведает…
– Вот именно, – сказал Жора. – Близко к тексту. Так оно примерно и выглядит.
– Я в законах не силен, – сказал Мазур. – Только краем уха слышал, что и чисто экономические дела бывают подрасстрельными. Дяде кое-кто рассказывал…
– Типун тебе… – проворчал Жора, на миг похолодев лицом. – Только и тут свои нюансы. Заваливается один из сотни. Бывало, такие заводики лет по двадцать работали, а потом беззвучно так исчезали. И никого никогда не повязали. Где-то не свезет, а где-то все схвачено, за все заплачено, да так, что это – насовсем. А самое-то главное… От нас с тобой ничего такого не требуется, чтобы замаячила подрасстрельная. Мы, чуть чего – как мураши меж когтей у медведя… Потому что нам-то «особо крупные размеры» ни за что не пришьешь…
– Ну, и в чем игра?
– Помнишь, я тогда на берегу говорил? Когда ваш резкий доцент мне колесо расфигачил? У босса и в самом деле есть хобби. То самое, коллекционер он. Фотографии коллекционирует. В таком вон стиле, как те, на стенке. Мастер, чтобы их делать, есть, и хороший, сам видишь. И в самом деле не нужны ему прошмандовки с набережной. Да и такие, как Алинка, тоже. Алинка, согласись, по большому счету такая и есть. Боссу подавай приличных, типа вашей Верочки. Ну, а коли уж мы в одну упряжку запряглись, пойдем дальше: босс – не извращенец, чтобы у камина зимними вечерами альбомы листать. То есть он их и полистать может при случае, но…
