И проспала сутки кряду.
Той ночью, стоя у окна в Петькиной спальне, запретив себе Миру, Барташов решил, что лучшее спасение от разъедавших эмоций и чувств, это испытанное народное средство: клин, как говорится, клином…
И на следующее же утро, сидя на заднем сиденье служебной машины, несшейся по пустой трассе, увозя его из Москвы на завод, он позвонил своей близкой знакомой, боевой подруге, с которой они иногда хорошо проводили время в постели, без каких-либо ожиданий и обязательств, о чем договорились при первой же встрече.
Только секс. Достойный, добротный, к обоюдному удовольствию.
Подруга откликнулась на призыв и несколько дней не выходила из его квартиры, встречая и провожая Барташова на работу в обнаженном виде.
Не сильно помогло выбить-то клином застрявшую в голове девушку Миру, но хоть развеяло немного и переключило.
И то спасибо.
После этой подруги была другая, потом непродолжительная интрижка с новой девушкой…
Барташов решил не запрещать Петьке общаться с Мирой – пусть. Если ему нельзя и так хреново, то почему должен страдать ребенок из-за отцовских душевных переживаний и, по большому счету, трусости, как ни называй и ни приукрашивай его решение и какими весомыми доводами ни оправдывай.
Пусть хоть у Петьки будет еще один любящий человек в жизни, с которым ему так хорошо. Пусть.
А потом Андрей встретил Ольгу.
Ольга Матвеевна Миронова работала руководителем Центра связей с общественностью в Союзе Промышленников и, в частности, отвечала за распределение благотворительных средств из созданного специального Фонда.
В этом самом Фонде предлагались различные формы и способы благотворительности, одним из которых был некий список, в котором перечислялись различные культурные мероприятия, медицинские и социальные программы, из которого любой руководитель предприятия или объединения предприятий мог выбрать то, что ему нравится, и спонсировать, опять же в любой форме: хоть анонимной, хоть не очень, хоть целенаправленно рекламной, с целью повышения престижа предприятия под телевизионные камеры и при положенном пафосе.
Вот с этим самым списком Ольга Матвеевна и пришла на завод. Богомолов собрал по этому поводу совещание и предложил подчиненным обсудить предложение.
Выбрали троих больных детей, прямым персонифицированным образом переведя средства на их лечение, и одно культурное мероприятие – уникальную выставку кукол, решив попиариться на этом вложении. То есть провести открыто свое спонсорское участие.
Вот там, на заседании, разглядывая, неприкрыто и бесцеремонно, изысканную, холеную девушку, Барташов сразу же принял решение, что продолжит с ней знакомство. И прямо в приемной Богомолова, после совещания, пригласил ее в ресторан.
Красиво пригласил. Без пошлости и нахрапа.
Ольга Матвеевна, подумав недолго, согласилась поужинать, выставив ряд условий. Они засиделись за столиком, увлекшись беседой и друг другом, оказавшись теми самыми последними посетителями, ухода которых так ждет персонал.
По одному из выдвинутых ею условий, в тот вечер водитель Барташова отвез девушку в Москву на его служебном транспорте.
Встретились на следующие выходные, когда Андрей приехал к маме с сыном. Провели замечательный целомудренный уик-энд, посетив театр, несколько кафе, сходили в кино, в котором Андрей не был со студенчества, прогулялись по парку и центру Москвы. И, проводив даму до подъезда дома, Барташов решил, что женится на ней.
Полночи перебирал в уме все положительные резоны от этого решения и уговорил себя. Без особых усилий.
Все. Хватит. Нагулялся, нажился холостяком. Петьке давно пора расти в нормальной семье, с папой и мамой, а не с бабушкой, как бы та его ни любила, и ему давно пора нормальную семью.
На роль жены кандидатура Ольги, как просчитал Андрей, взвесив все плюсы-минусы, «за» и «против», подходила идеально – красивая, умная, стильная женщина высокого класса, самодостаточная и возраст подходящий: тридцать пять. К тому же из разговоров с ней он понял, что она мечтает о семейном счастье, спокойной размеренной жизни и о детях.
И, кстати, любит детей и умеет с ними ладить.
А не опасается, как некоторые… Так! Отрезано! Забыли!
Не вспоминаем и не думаем!
М-да. Миру Барташов вспоминал каждый день, хоть и запрещал себе эту слабость. Она как больной зуб не давала ему покоя, как гвоздь, торчащий в подошве, – ныло, это ныло внутри, подстерегая, выстреливая воспоминаниями в неподходящие моменты, изводя.
Ничего. Он был уверен – забудется со временем и потускнеет.
Обязательно.
Еще и поэтому, сделав предложение Ольге, получив ее согласие, он обговорил с ней свои ожидания и получил подтверждение, что их взгляды на семью и устремления в этом плане совпадают полностью, и поторапливал со свадьбой, уверенный, что вот заживут они все вместе с сыном, и образ Миры потускнеет и быстрей сотрется из его воспоминаний. Да и из Петькиных заодно.
Ольга согласилась на небольшую, скромную, но недешевую церемонию, как женщина, знающая себе цену.
Ларисе Максимовне будущая невестка не понравилась с первого взгляда.
– Тебе же с ней не по подиуму ходить, Андрюша, и не в светских раутах демонстрировать. Неживая какая-то, холодная, как ваза расписная. А тебе жена нужна для жизни, а не для любования. Не олигарх же, слава богу, – сетовала она. – А из этой Ольги какая жена? Ни два, ни полтора к другим, себя только холит да лелеет.
Высказалась в таком духе однажды и больше никаких оценок невесте не давала. Держала свое мнение при себе и сына не отговаривала – твоя жизнь, взрослый мальчик.
Барташов выслушал мать, но решил – притерпятся со временем, присмотрятся друг к другу свекровь с невесткой и обвыкнутся.
И торопил, торопил свадьбу, словно боялся передумать, себя боялся.
Свадебная церемония проходила в огромном раззолоченном бальном зале роскошной исторической подмосковной графской усадьбы, на которой настояла Ольга. Присутствовали только самые близкие родственники и друзья с обеих сторон, где-то около тридцати человек.
Голос дамы, ведущей церемонию, отдавался громким эхом в полупустом зале, улетая куда-то вверх под немыслимые потолки, и Барташову все происходящее казалось нелепым фарсом из-за несоответствия вычурной роскоши, неуместной при скромной церемонии, которую он представлял себе совершенно иначе. И он еле сдерживался, чтобы не кривиться от каждого громко и пафосно произнесенного слова.
Но, похоже, Ольга чувствовала себя в этом антураже великолепно.
После банкета в ресторане, перед тем как сесть с невестой в лимузин, который должен был отвезти молодоженов в гостиницу, Барташов подошел к маме.
Петьку решили не таскать в Питер и оставили с Мирой на сутки, к их общей с малышом радости.
