Ей было и плохо, и хорошо. С одной стороны, Анна ликовала – потому что ей очень оперативно удалось получить всю информацию, с другой – она ревновала Сергея к кузине… Хотя, конечно, глупо ревновать, поскольку это очевидно – Сергей решил немного отомстить Анне.
Но ничего у него не получится.
Анна набрала номер бывшей одноклассницы, Вали Харитиной.
– Але… Ань, ты? – не сразу отозвалась Валя. Говорила она сонным, невнятным голосом. – Я сплю. Вернулась утром после смены и легла. Если не срочное, то, может, потом…
– Срочное, – перебила бывшую одноклассницу Аня. – Это Дениса твоего касается.
– Да? – неожиданно ясным голосом отозвалась Валя. – Слушаю тебя.
– Ты в курсе, что Женька с Ларионовым романчик замутила?
Пауза.
– Ну в курсе, – быстро ответила Валя. – Я не думала, но… Ты можешь сейчас ко мне зайти?
– Через десять минут буду!
Аня нажала на «отбой», прибавила шаг. Скоро она уже давила на кнопку звонка у калитки.
– Ань, ты? Да заходи, открыто… – из глубины двора крикнула Валя.
Мадам Харитина, сидя за столом на веранде, нервно рубила овощи. Пахло зеленым луком, редисом и огурцами. Анна поморщилась – ей эти ароматы казались слишком грубыми.
– Раз уж встала, то решила окрошку моим сделать, – нервно произнесла Валя. Кивнула на стул. – Да ты садись, Ань. Будешь окрошку? У меня квас домашний.
Бывшая одноклассница выглядела неважно – бледная, с темными подглазьями, уголки губ опущены.
– Нет, спасибо.
– Дэнчика жалко, – без всякого перехода продолжила Валя. – Он ведь по уши в эту Женьку втрескался, я же вижу.
– Ты за брата беспокоишься, а я за сестру, – быстро произнесла Анна. – Сергей ведь Женьку не любит, он назло мне с ней роман закрутил.
– Да? – опустила нож Валя. – Я ночью дежурила, ко мне на вокзал твоя сестрица с Ларионовым приперлись. Хотели в Москву ехать. А я… – Валя схватила тряпку, которой вытирали стол, провела по лицу. – Слушай. Я не знаю, что на меня нашло, но я им сказала, что билетов нет и не будет в ближайшее время.
– Что? – вздрогнула Анна. – Они вместе хотели уехать? – Она помолчала, соображая, как использовать эту информацию. – Вот ты представляешь, как он Женькой манипулирует… Едва приехала, отпуск у нее, мать ее ждала не знаю как, тетка моя… А чуть Ларионов поманил Женьку – она уже все готова бросить, плевать ей и на отпуск, и на мать, и на бабулю, у которой юбилей…
– И что теперь? Женька с Ларионовым? – с горечью произнесла Валя. – Раз так, то Дэнчику моему ничего не светит. Бедный мой братик. А он ведь впервые за столько лет ожил, мотоцикл свой из сарая достал…
– Ты не понимаешь, – перебила Валю Аня. – Женьке ничего не светит, это мне Ларионов хочет отомстить. Она ему не нужна. Ты ее видела саму? Вот то-то. Нормальный мужчина такое чучело не полюбит ни за что.
– Ну а толку… раз сама Женька, ты говоришь, по уши в твоего Ларионова влюблена! – вздохнула Валя.
– Господи, Валя, ты совершенно в психологии не разбираешься… Да, Женька чуть не с детства вздыхает по Ларионову, но это… это все не по-настоящему. Ну вот как некоторые годами любят какого-нибудь певца, актера… В жизни ничего нет, ни одного мужика рядом, вот и вздыхает этакая дуреха по красавцу на экране. А был бы у нее кто – она бы вмиг о своем актере забыла! Понимаешь?
– Понимаю. То есть не очень. Это ты к чему все?
– Валя, ну до чего ты бестолковая-то… – схватилась Аня за голову. – Женьке кажется, что она любит Ларионова, потому что у нее не было и нет нормальных отношений с мужчинами. Она несчастная одинокая женщина, которая живет в своих иллюзиях. И Ларионов ее использует…
– Вот он гад.
– Он не гад, он несчастный и злой, он мне хочет отомстить! – застонала Анна. – Ты дослушай. Если твой брат начнет за Женькой ухаживать, если он проявит инициативу и упорство, то Женька скоро забудет о Ларионове.
– Да? – с сомнением вздохнула Валя. – Ты думаешь? А я вот сижу, переживаю – вдруг меня уволят за то, что я про билеты наврала…
– Валечка, ты все правильно сделала, и никто ничего не узнает. Ты должна поговорить с Денисом и объяснить ему: если он любит Женьку, то не должен отступать. Она же первая ему благодарна потом будет!
– Ты думаешь? Ох… но как я ему все это объясню?
– Да вот как я тебе только что, так и ты ему!
– Я так не смогу, – неожиданно произнесла Валя. – Давай ты, а?
– Я?! – опешила Анна.
– Ты. Он тебя уважает. Меня же Дэнчик совсем не слушает, я для него не авторитет…
Схватившись за голову, Аня опять застонала сквозь зубы. У нее возникло ощущение, что она барахтается в каком-то вязком киселе, который гасит любое ее движение, не дает сдвинуться с места. Но уже через минуту сумела взять себя в руки. «А что, и пойду, и поговорю с Валькиным братцем!» – мелькнуло у нее в голове. Аня опустила руки на колени, выдохнула.
– Ну вот… ты согласна, да? – глядя на ее лицо, с надеждой спросила Валя.
– Да. Ну что ради родной сестренки не сделаешь… то есть двоюродной. Хотя, по сути, я права – мы же с Женькой как родные! Где сейчас Денис?
– У себя, в автоцентре. Это, ты знаешь, два квартала вниз, а потом направо и до конца, перед железной дорогой…
– Знаю, знаю. Пойду.
– Ой, Анечка, как я тебе благодарна… Он же такой непутевый у меня, братишка мой… И пьет, и гуляет, и прямо как по острию бритвы ходит, и все урну эту с прахом ищет, признаюсь по секрету… Если у них с Женькой все получится, я, наверное, вздохну свободнее. – Валя опять вытерла лицо тряпкой и, помолчав, брезгливо заметила: – А твоя Женька все-таки дура, раз своего счастья не понимает!
Аня не стала отвечать Вале, только потрепала ту по плечу понимающе и решительным шагом направилась прочь.
Было жарко, вдали воздух словно дрожал от зноя. «Скорее бы вечер! Терпеть не могу лето! – нетерпеливо подумала Анна. – Хотя пройдет это лето, и дожди, тоска, лучше не станет, а потом зима эта бесконечная… Нет счастья в жизни, – и тут же возразила самой себе: – Но почему нет, этим вечером уж будет хорошо, когда пекло это прекратится… Ах, почему я не умела радоваться тому, что имею, почему меня всегда куда-то тянет не туда?..»
Аня проходила мимо местного Дома культуры – старинного особняка, выкрашенного в голубой цвет, с белыми колоннами. По ступеням оттуда сбежала группа молодежи с охапками цветной яркой ткани в руках. Если присмотреться, можно было различить наряды в старинном духе. Какой-то юноша красовался в черном цилиндре, под мышкой у него была тросточка.
– Господа, господа, не надо торопиться, карету еще не подали!
– Мадмуазель Попова, не подарите ли вы мне сегодня первый тур вальса?
