Воспоминания хоть и вернулись, но не полностью. Способность Роуз все помнить, все осознавать и смотреть на отца словно сквозь прицел винтовки являлось ее особым даром, мне не доступным.
36
У адвоката из Мейсон-Сити Жана Картье оказался на удивление роскошный офис: в торговом центре из красного кирпича, с высокими узкими окнами, с панелями из настоящего дерева, а не прессованного картона, с толстыми зеленым ковролином и настоящим персидским ковром в кабинете. Мистер Картье (я не могла называть его запросто «Жан» или, как его секретарша, «Жене») приехал сюда из Монреаля. Его жена была местной. Ее фотография, как и их четверых детей, стояла у адвоката на столе в серебряной рамке. Тай отвез ему бумаги, переданные Кеном Ласалем, и попросил заняться нашим делом. В конце июля секретарша обзвонила нас и попросила явиться на консультацию.
Я поехала с Таем. Роуз с Питом. Девочек отвезли в бассейн. Мы расселись вокруг стола из полированного вишневого дерева, словно самозванцы, непонятно как попавшие в закрытый клуб. Мистер Картье представился каждому из нас лично, глядя в глаза и сдержано улыбаясь. Похоже, он сразу понял расстановку сил, потому что ко мне и Питу обращался раза в три реже, чем к Роуз и Таю.
Он аккуратно и очень подробно расспросил нас о ферме, о папе, о том, как вели хозяйство Пит и Тай, о стройке, о кредите, о Марве Карсоне и Кене Лассале, о Кэролайн и Фрэнке, ее муже. Он обследовал семейный раскол тщательно и осторожно, как хирург осматривает рану, не протыкая и не разрезая ее, а лишь приподнимая верхний слой. Он много улыбался и действовал методично, не торопясь и ничего не упуская из виду. По сравнению с ним Кен Лассаль казался неискушенным болтуном.
Тай сидел напротив Роуз. Первый час он держался прямо, засунув ноги под стул. Пару раз, забывшись, вытягивался, но, задев Роуз, вздрагивал, словно ошпарившись, и прятал ноги обратно. На Роуз даже не смотрел, а когда она отвечала на вопросы адвоката, аж не дышал и потом вздыхал с облегчением. Роуз посматривала на него с раздражением, но замечаний не делала. Мистер Картье пару раз интересовался, есть ли у Тая что добавить, но тот лишь мотал головой.
Сложно сказать, когда появляется чувство уверенности в себе: предшествует оно успеху или является его следствием. Удивительно, но стоило войти в этот роскошный кабинет, как многие вещи стали восприниматься по-другому – уже не такими невозможными, как казалось раньше. Ничего, по сути, не изменилось, но противоречия будто сгладились, как если бы время замедлило свой бег, отдаляя неизбежное столкновение.
На втором часу консультации Тай снова вытянул ноги, но, задев Роуз, лишь кратко извинился и сдвинул их в сторону. Роуз стала чаще поглядывать на мужа, словно интересуясь его мнением, что было на нее совсем не похоже. Пит придвинул свой стул чуть ближе к жене. Мистер Картье попросил секретаршу приготовить всем кофе. Я скинула под столом туфли на каблуках и размяла ноги. Мистер Картье вернулся к разговору об отце.
– Я так понимаю, – проговорил он с улыбкой, – мистер Кук привык делать что хочет.
– Точнее не скажешь, – кивнула Роуз.
– И других привык принуждать делать как он хочет.
– Более или менее, – вставил Тай.
– Ха! – воскликнул Пит.
– Я вижу из досье, что в конце июня его арестовывали за вождение в нетрезвом виде.
– Да, ему вручили повестку почти сразу, как он покинул ферму, – подтвердила Роуз.
За всей тогдашней суматохой я и забыла об этом, однако Роуз никогда ничего не забывала.
Адвокат заглянул в бумаги и сказал:
– Мистер Кук, по всей видимости, уплатил крупный штраф?
– С нами он не советовался, – хмыкнула Роуз.
Внимательно осмотрев всех нас, Мистер Картье продолжал:
– По моему опыту, передача фермы всегда проходит непросто. То сыновей слишком мало, то слишком много. То невестки не заслуживают доверия – хотят только отдыхать и тратить деньги. – Он улыбнулся еще раз. – Каждый фермер считает, что в их годы он был необычайно рассудительным и трудолюбивым.
Роуз нетерпеливо кашлянула.
– И хотя здесь другая ситуация, надо помнить, что передача фермы – это всегда – всегда! – непросто, – повторил адвокат и посмотрел прямо на сестру. – В большинстве случаев, если о стариках хорошо заботятся, все приходит в норму уже лет через двадцать.
– Не дай бог! – бросила Роуз.
Мистера Картье продолжал улыбаться, но в его глазах появилось сомнение.
– С вашего позволения, – начал Пит довольно мягко, – мне кажется, сейчас главное – решить вопрос с собственностью.
– О, конечно, – откликнулся мистер Картье, – вопрос решится. Это несомненно.
При этих словах в груди у меня все сжалось, как будто, если ферма отойдет нам, отец будет обречен до конца жизни слоняться вокруг под дождем. И что же, черт возьми, нам с ним делать?!
– Но всему свое время, – бодро добавил мистер Картье, словно отвечая на мои страхи, и опять заглянул в бумаги. – Вы, все четверо, собираетесь работать и жить на ферме?
– Конечно, – первым ответил Тай.
– Разве не в этом наша цель? – переспросила Роуз.
– Посмотрим, – буркнул Пит. Роуз оглянулась на него с удивлением.
– Не знаю, – пробормотала я, но мои сомнения остались незамеченными.
– Хорошо, – проговорил мистер Картье, взглянув на часы, и принялся складывать бумаги. – Всему свое время. Оговорка о «злоупотреблениях и неэффективном управлении» в договоре прописана туманно. Исходя из того, что вы мне рассказали, у них нет никакого шанса доказать ни факт злоупотреблений, ни неэффективного управления, однако вам нельзя допускать никаких оплошностей до самого суда. Надо работать сплоченно, помогать друг другу и вовремя собрать урожай. – Он повернулся к нам с Роуз и добавил: – А вам, леди, носить платья, косить газон и ежедневно подметать крыльцо.
– Шутите? – фыркнула Роуз.
– Не совсем, – ответил адвокат. – В подобных случаях главное – поддерживать видимость. Если потребуется, я буду вызывать соседей, чтобы они подтвердили вашу компетентность, а адвокат противоположной стороны будет вызывать своих свидетелей, чтобы показать ваши ошибки. Хорошая репутация – ваша лучшая защита от любых нападок.
– Это просто смешно, – бросила Роуз.
– На кону миллионы долларов, – парировал мистер Картье. – С такими деньгами не шутят.
Он открыл нам стеклянную дверь и сообщил:
– Дата судебного заседания пока не назначена, скорее всего, оно состоится после уборки урожая. Используйте этот шанс.
Через мгновенье мы стояли на раскаленной парковке торгового центра по Хьюстон-авеню. В соседнем офисе располагалась объединенная почтовая служба.
Тай распахнул мне дверь, обошел машину и сел за руль, а я стояла и смотрела на Пита. На нем была красивая темно-зеленая приталенная рубашка из плотного хлопка и светло-серый галстук, который он ослабил на улице. Роуз шла на шаг впереди и даже на него не смотрела, хотя ее спутник, высокий, стройный, светловолосый, явно заслуживал внимания. Он провел рукой по волосам – бейсболки, как у Тая, на нем не было, он никогда не носил ее в городе. Я не могла оторвать взгляд от его рук, загорелых, широких, жилистых, с длинными пальцами. Казалось, им подвластны любые мелодии, гармонии и самые изощренные тайны музыки. Сделав усилие, я перевела взгляд на его лицо: увы, но там ни мастерства, ни уверенности не оказалось. Он бросил:
