Привычка прибедняться была второй натурой Гарольда: недолго похваставшись новым трактором, он вернулся к привычным стонам и жалобам, которые Джесс нам исправно передавал. Три дня они потратили на то, чтобы отрегулировать работу двигателя на холостом ходу, еще три – на то, чтобы настроить механизм отбора мощности. Потом Гарольду не понравилось, что радио висит слева, и он захотел перевесить его направо. Наконец он заявил, что его не устраивает трансмиссия, но тут уж ничего не поделаешь. Как сказал Джесс, теперь у Гарольда «всегда в запасе повод поплакаться». На что Тай не преминул заметить:
– Но ведь он прав. В этих тракторах устаревший механизм трансмиссии. Если б твой отец слушал не только продавцов в фирменном магазине, ему бы знающие люди сказали, что на новых тракторах «Джон Дир» передачи переключаются как по маслу, а, чтоб на этих допотопных сдвинуть рычаг, нужны три здоровенных мужика и еще один толстый мальчик.
Договорив, Тай протянул руку за причитающейся ему платой – Роуз попала на его клетку.
– Не в этом дело, – проговорил Джесс, встряхивая и бросая игральные кубики. – Этот трактор идеально ему подходит. Теперь на ближайшие двадцать лет у него имеется гарантированный повод для жалоб.
– Отец ему поможет, – хмыкнула Роуз.
– Гарольду только того и надо, – кивнул Джесс. – Знаете, чем обычно заканчиваются их разговоры?
Он переставил свою фишку, миновав начальную клетку, за прохождение которой полагает двести долларов из общего банка. Тай отсчитал нужную сумму, и Джесс тут же потратил ее на покупку нового дома.
– Каждый раз они сходятся на том, – продолжил Джесс, – что Гарольд как всегда сел в лужу или что Ларри изначально был прав. Но потом Гарольд как бы невзначай выбалтывает про свой доход или про собранный урожай с акра, и оказывается, что, несмотря на глупость, он всех обошел и что в кармане у него погуще, чем у остальных.
– Никогда об этом не думала, – сказала я.
– Потому что он и тебя обхитрил. Раньше я и сам не замечал, а теперь, вернувшись, понимаю, насколько здорово он манипулирует общим мнением о себе.
– Но зачем? – удивился Пит. – Его не уважают, как других фермеров. Наоборот, смеются. Когда приезжаешь в продуктовый магазин и кто-нибудь замечает его грузовик, все начинают ухмыляться и кивать, мол, ага, вон этот чокнутый едет.
– Да, приезжает и начинает рассказывать всякие байки. Например, что собирается обложить дом тюками сена сверху донизу и затянуть все полиэтиленовой пленкой.
– Или залить весь двор, от дома до сарая, цементом, как болтал в прошлом году, – ухмыльнулся Пит.
Я попала на клетку «Уплатите сверхналог» и отсчитала семьдесят пять долларов в общий банк. Пэмми читала на диване старый детский детектив про Нэнси Дрю, который я нашла у себя на чердаке. Почувствовав мой взгляд, она оторвалась от книги, улыбнулась и кивнула: приключения были ей по вкусу, как и мне когда-то. Линда спала, выронив на пол свое вязание – этот свитер для куклы они мучила уже неделю.
– В том-то и дело, – продолжил Джесс. – Если бы уважали, присматривались бы повнимательнее. А так он прячется за своей показной глупостью, как за дымовой завесой. Рядом с ним люди ослабляют бдительность, жалеют его, помогают, потому что чувствуют свое превосходство. Соседки то и дело носят Гарольду с Лореном какую-нибудь домашнюю снедь, раз в неделю точно. Нет, он не смеется над людьми за глаза и не потирает ручки в предвкушении обмана. Просто я хочу сказать, что на самом-то деле он гораздо умнее, чем кажется. И это дает ему огромную свободу.
– Отлично сказано, – похвалила Роуз, – но обрати внимание, это моя клетка. Так что, похоже, ты обязан мне кругленькую сумму.
– Я обязан тебе всем, – поддразнил ее Джесс.
– Не зли меня! – с улыбкой отмахнулась Роуз, а я не могла отвести от Джесса взгляд. То, что он сказал о Гарольде, поразило меня. Возможно, он был и неправ, но, в общем, какая разница. Это ведь действительно идеальный способ укрыться от соседей. Это свобода! Столь желанная мной, сколь и недостижимая. Ни я сама, ни люди вокруг не казались мне ни капли свободными. И кто бы мог подумать, что Гарольд нашел способ?!
– Я вчера заезжал в магазин, – вступил в разговор Пит. – Встретил там Гарольда. У него очередная грандиозная идея.
Все ухмыльнулись, а Тай спросил:
– Какая?
– Хочет изменить завещание.
Такого никто не ожидал. Повисло ошеломленное молчание.
– Да ну? – бросил Джесс и рассмеялся.
Все подумали об одном и том же: что Гарольд изменит завещание в пользу Джесса, потому что до этого, если завещание вообще составлялось, то наверняка в пользу Лорена.
– Неужели решил отписать землю «Охране природы», чтобы восстановить первозданный ландшафт? – усмехнулся Джесс.
– Что еще за «Охрана природы»? – удивился Тай.
– Организация, которая выкупает земли и превращает их в природоохранные зоны, – пояснил Тай одновременно с улыбкой и с вызовом. – Изымает из сельскохозяйственного пользования.
– Не дай бог, – выдохнул Тай.
Больше в тот вечер мы к этой теме не возвращались, но когда Роуз с Питом и девочками ушли домой, Джесс, уже в дверях, спросил у Тая:
– Помнишь, ты говорил про землю недалеко от Гров-Сити? Что именно там выращивает твой арендатор?
– Последние четыре года только кукурузу, до этого иногда бобы.
– Пашет осенью или весной?
– Осенью. Только жить там негде, я разрешил ему снести дом и закопать колодец семь лет назад. Но можно туда ездить из города, до Гров-Сити пара миль.
– Ясно, парень приходует землю по полной.
Повисло тяжелое молчание. Тай, обиженно потирая подбородок, отвернулся к западу, туда, где виднелось далекое сияние огней Кэбота.
– Это хорошая земля, – наконец заговорил он. – И Майкл Ракоши возделывает ее по всем правилам. Просто он любит, чтобы на полях было чисто, вот и все.
– Не думай, я не критикую, – попытался исправить положение Джесс, понимая, что обидел Тая. – Просто если уж я возьмусь, то непременно буду пробовать новое. Возможно, не все получится. Возможно, придется постоянно просить у тебя совета. Возможно, рискну опробовать теории, вычитанные в книгах. Для Гарольда, кстати, это худшее ругательство – работать по книге. А для меня вся эта затея останется пустой, если я не попробую воплотить то, что узнал на западе.
– Дело твое, – бросил Тай.
На следующее утро за завтраком Тая словно прорвало:
– Неужели не понятно, что эксперименты – это чересчур рискованно! Особенно, если нет другого дохода, кроме фермы, особенно когда приходится постоянно думать, где взять топливо, как выкроить время на повторную вспашку бобов, что делать, когда вместо сорока семи бушелей с акра получается собрать только сорок три. На досуге, конечно, хорошо помечтать, как засадишь десять акров черным орехом, а потом через тридцать лет будешь продавать древесину по десять тысяч баксов за ствол. А на что кормить семью все эти годы! Как ни крути, в жизни все намного сложнее, чем в книгах.
