14
Подъезжая к дому, мы заметили Тая с Питом. Они устанавливали нам новый кондиционер в гостиной: уже успели прикрутить платформу над окном и теперь с трудом затаскивали на нее тяжелый агрегат. Я проводила девочек на кухню. Там хозяйничала Роуз, мыла последнюю в этом сезоне зелень на салат.
– Джесс придет в семь, – бросила она. – Папа накормлен. Он требовал подать ужин в пять, хотя я ему сказала, чтобы он пришел сюда и поел с нами.
– По пятницам он всегда ужинает у вас.
– Да, но сегодня я решила сделать по-другому. Сколько можно? Всегда одно и то же! Неделя за неделей! Ему не помешает… – осеклась она, взглянув на меня. – Он такой упрямый, потому что мы ему потакаем. Да накормила я его, накормила!
Я кивнула, а Роуз продолжала:
– Гриль разожжен. Бифштексы в холодильнике. Зажарим их, как только все соберутся.
Девочки встали около матери, Роуз наклонилась и быстро чмокнула каждую в лоб.
– У нас новый кондиционер? – поинтересовалась я.
– Почти новый. Тай нашел объявление в газете, быстро съездил и забрал. Он видел тебя в бассейне, но не смог привлечь твое внимание.
Видимо, заметив сомнение на моем лице, сестра добавила:
– Только не надо болтать о простудах и утверждать, как папа, что к жаре можно привыкнуть. Зачем терпеть? Это глупо и опасно!
Пэмми принялась таскать овощи из салата, Роуз дала ей одну помидорку черри и выпроводила из кухни со словами:
– Вымой голову в уличном душе. С шампунем. От волос несет хлоркой.
Девочка без желания, но покорно поплелась к двери. Больше всего ей хотелось перекусить и растянуться на кровати, в общем-то, как и мне.
– Они очень хорошо себя вели, – начала я. – К нам подошла Мэри Ливингстон, и Линда…
Раздался телефонный звонок. Роуз достала из холодильника пухлые бифштексы. Я подняла трубку. Кэролайн.
Я так и не позвонила ей ни в воскресенье, ни позднее, оправдываясь тем, что на работу мне звонить не хочется, а вечером нет времени из-за турнира по «Монополии». Я успокаивала себя, что она сама появится когда захочет. Уезжая из дома по делам, я несколько раз давала себе зарок, что наберу ее, как только вернусь, но в итоге даже не подходила к телефону. И теперь, услышав ее голос, застыла от ужаса, но она поздоровалась непринужденно и приветливо.
– Привет, Кэролайн. Хотела тебе позвонить… – стала оправдываться я, краем глаза заметив, как вздрогнула и застыла Роуз.
– Как папа?
– Все хорошо. Ужинал сегодня у Роуз. Ты как?
– В порядке. Знаешь, куда папа ездил вчера?
– Нет. Я не слежу…
– Что ж… Я на два дня уезжала в Нью-Йорк, а когда вернулась, обнаружила на рабочем столе записку, что отец заходил ко мне в одиннадцать часов.
– Ты ему перезвонила?
Повисло молчание. Роуз успела отнести бифштексы и вернуться, хлопнув дверью. Я подняла брови, она одними губами спросила:
– Что случилось?
Наконец Кэролайн заговорила:
– Да. Я звонила ему дважды, и оба раза впустую. Сначала он слушал меня пару минут, ни слова не говоря, а потом просто бросил трубку, едва услышав мой голос. Теперь он даже не подходит к телефону, хотя я набирала его не меньше тридцати раз, – закончила она смущенно.
– Как ужасно! А это точно был отец?
– Скорее всего. Смогу уточнить у коллег только в понедельник.
– Подожди секундочку, – попросила я, прикрыла трубку рукой и быстро пересказала Роуз, в чем дело. Та сжала губы, дернула плечами и, не проронив ни слова, вышла из кухни.
Тай распахнул дверь в гостиную и радостно провозгласил:
– Все готово! Где пиво?
Я отвернулась и поднесла трубку к уху.
– Кэролайн?
– Вы с Роуз уже подписали бумаги?
Этот вопрос застал меня врасплох.
– Какие? – только и смогла выдавить я.
– Бумаги по созданию акционерного общества и передаче прав собственности.
Меня неприятно поразила сухость ее тона. На том конце молчали.
– Да… Конечно, мы подписали. У нас не было выбора!
Опять молчание.
– Думаю, был, – наконец абсолютно спокойно сказала она.
В заднюю дверь вошел Джесс Кларк, Пэмми крикнула, чтобы ей принесли полотенце. Я чувствовала, что Кэролайн ждет моего ответа, но молчала, не в силах справиться с навалившейся вдруг вязкой усталостью. У меня просто не осталось сил для откровенного разговора.
– Кэролайн, – наконец пробормотала я, – тут все шумят. Давай я перезвоню тебе позже. Или сама набери меня, когда узнаешь про папин визит.
– Хорошо, – отрезала она сухо.
– Обязательно позвони. Не забудь! – начала я, но на том конце уже бросили трубку.
Джесс прошел в гостиную. Только я нажала «отбой», задняя дверь распахнулась и на кухню влетела Роуз.
– Что она тебе наговорила?
– Ты поссорилась с Кэролайн? – спросила я, проигнорировав ее вопрос.
– Спроси у нее.
– Я спрашиваю у тебя, – осадила я сестру, воспользовавшись своим положением старшей.
– Я-то на нее не злилась…
– Но?
– Но после моего планового осмотра прошло уже две недели, а она даже не поинтересовалась, как все прошло. Ни разу не позвонила, чтобы узнать о моем самочувствии. Да ей вообще с самого начала было наплевать!
– Она присылала цветы и навещала тебя.
– Один раз только навестила, и то потому что сюда на выходные приезжала – и ко мне заскочила. Некоторые знакомые и то больше волновались!
– У нее много работы.
– По ее словам, – скривилась Роуз.
– Папа заезжал к ней в офис вчера, – сменила я тему.
– Зачем?
– Непонятно. Она была в Нью-Йорке.
– Она была в Нью-Йорке! – с издевкой повторила сестра и закатила глаза.
– Роуз!
– Ее всегда нет. Она всегда где-то там. Как ловко ей удается вовремя сбегать!
– Но мы же ведь рады, что она уехала. Ферма – это не ее.
Роуз наклонилась через стол, глядя мне в глаза. Я не отводила взгляд. Ее рука метнулась к ампутированной груди, но тут же вернулась на место. Роуз отвернулась и взяла миску с салатом двумя руками.
– Когда мы хорошие девочки, довольные жизнью, мы рады, да, – бросила она и направилась к столовой, а потом развернулась и добавила: – Но когда мы плохие, это сводит нас с ума.
Я вышла на улицу, чтобы проверить бифштексы: готовы, даже слегка подгорели – пора снимать с огня. Наступил вечер, однако жара не спадала. Плантации кукурузы начинались прямо за домом. Молодые побеги, поднявшиеся уже почти на полметра, ходили волнами под порывами горячего ветра в душном мареве. Над полем висела пыль, а ведь дожди лили постоянно. Поток злобы, вылившийся на меня в последние десять минут, вогнал меня в ступор. Я представляла, как папа – в фермерских сапогах и рабочей одежде – заявился в адвокатскую контору и наделал там шуму, как Кэролайн перепугалась, вернувшись и узнав от коллег о его визите, как Роуз молчаливо, заранее затаив обиду, ожидала, когда Кэролайн вспомнит о своем сестринском долге, как Кэролайн в свою очередь так же молча, с возрастающей уверенностью ждала, что мы не подпишем бумаги. И вдруг, сама не заметив как, я стала перед ней оправдываться, точно на перекрестном допросе (вообразить такое не сложно, она все-таки адвокат):
