Для достижения этой цели буддисты применяют разнообразные методы. Одни предаются песнопениям. Другие просто сидят. Третьи представляют свой путь по мандалам, священным картам космоса. Четвертые ломают головы над замысловатыми, вводящими в ступор коанами в попытке раззадорить и шокировать собственный разум, а то, что от него останется, привести к несомненному пробуждению. Но наиболее известна буддийская практика медитации, хотя она и не является распространенным видом деятельности в кругу мирян. Один мой знакомый бирманец, занимающийся медитацией не один десяток лет, однажды назвал свои занятия не чем иным как «возможностью побездельничать». Однако в нашей культуре, которой свойственна целеустремленность, ничегонеделание может оказаться тяжким трудом.
Простейшая из всех разновидностей буддийской медитации – наблюдение за дыханием. Я занимаюсь ею вместе со студентами в рамках вводного курса в религиоведение, каждый может опробовать эту медитацию в домашних условиях. Найдите удобное место, чтобы сесть, а затем начните следить за своим дыханием: за выдохами, за вдохами, за мимолетными паузами, за тем, как поток дыхания усиливается и идет на убыль. Возможно, вы заметите, что дыхание постоянно меняется, что завершение одного выдоха дает начало новому вдоху, а завершение этого вдоха порождает новый выдох. И кроме того, вы поймете, что организм дышит сам, дыханием вы не управляете8.
Еще одна популярная буддийская практика – випассана (випашь-яна), название которой переводят как «медитация прозрения» или «вдумчивости». В этом случае следить надо не за дыханием, а за своими ощущениями, мыслями, чувствами. Если вам скучно, осознайте, что вы скучаете. Если у вас болит спина, понаблюдайте за болями в
спине. Цель випассаны – просто вдумчивое отношение к тому, что есть, наблюдение за тем, как возникают и исчезают обстоятельства, и постепенный приход к пониманию, что, как выразился немецкий поэт Райнер Мария Рильке, «нет завершенности в чувствах», а также в мыслях и в ощущениях9.
Метта – бескорыстная любовь к себе, к своему другу, к человеку, который вам безразличен, и наконец, к врагу; ко всем им надо относиться так, словно они в равной мере нуждаются в любящей доброте и заслуживают ее
Метта – еще одна разновидность буддийской медитации. Слово «метта» нередко переводят как «любящая доброта», но вместе с тем оно означает бескорыстную любовь, любовь без привязанности или надежды на взаимность. Пользуясь этой техникой, поначалу мы учимся проявлять метта к себе. Затем – взращивать в себе бескорыстную любовь к другу.
После этого – к человеку, к которому просто испытываем симпатию, потом – к тому, кто вызывает у нас равнодушие, и наконец, к тому, кто нам неприятен и даже ненавистен. Следующая стадия – бескорыстная любовь к себе, к своему другу, к человеку, который вам безразличен, и наконец, к врагу; ко всем им надо относиться так, словно они в равной мере нуждаются в любящей доброте и заслуживают ее. В конце концов ощущение метта мы учимся распространять на все, что есть в этом мире и за его пределами: «Да будет благословенно все сущее»10.
Несмотря на различие этих методик, буддистов объединяет ряд общих убеждений. Одни буддисты глубоко задумываются о вопросах перерождения и жизни после смерти, но большинство по примеру конфуцианцев и иудеев сосредоточивают внимание на том, что происходит здесь и сейчас. Для них проблема – страдание, а ее решение – нирвана. Источником страданий они считают «невежественную алчность», нашу склонность ошибочно считать преходящее неизменным, а потом в отчаянии цепляться за то, что, по нашему мнению, не должно меняться11. Или, как выражается один дзэн-мастер, «страдание возникает из стремления к тому, что отлично от имеющегося»12. Это ошеломляющий отход от учений Платона и Упанишад, обещающих счастье тем, кто найдет и будет придерживаться неизменного и вечного.
Но вероятно, самое удивительное в буддизме, а также его величайший вклад в беседу великих религий – его учение о том, что предмет нашей особой уверенности, наше «я», – на самом деле плод воображения. Декарт сказал: «Я мыслю, следовательно, существую». Буддисты утверждают: если вдуматься, поймешь, что тебя нет. По мнению буддистов, нашего «я» (как в декартовом, так и в другом понимании) в действительности не существует.
Самое удивительное в буддизме, а также его величайший вклад в беседу великих религий – его учение о том, что предмет нашей особой уверенности, наше «я», – на самом деле плод воображения
Воспринимая эти слова как философское предположение, правильность которого еще надо доказать (или опровергнуть), вы поступите не так, как подобает буддисту, поскольку буддисты со времен основания их религии утверждают: их учения верны лишь до тех пор, пока они полезны. Иначе говоря, суть буддийских учений в том, чтобы смягчить и устранить страдания. Поэтому уместно сравнить эти учения с транспортными средствами, к примеру, с паромами или плотами, предназначенными, чтобы доставить нас с острова страданий к далеким берегам нирваны. Если свою задачу они не выполняют, значит, они бесполезны, от них следует просто избавиться, какими бы «истинными» они ни оставались теоретически. Ввиду склонности рассматривать человеческую проблему сквозь призму индивидуальности, а также ставить перед собой цель разрешить эту проблему, удалившись от общества, буддизм с давних пор расценивался социологами как пессимистичная, аполитичная, социально апатичная и этически инертная религия – вероятно, наиболее наглядная иллюстрация к тезису Карла Маркса о религии как «опиуме для народа». В такой характеристике есть и свои плюсы. Буддисты традиционно уделяли личности больше внимания, чем обществу. Я страдаю из-за своих собственных представлений о мире, а не потому, что некие политические или экономические структуры угнетают или разоряют меня. По крайней мере, до ХХ века буддисты были революционерами лишь в сфере личного разума.
Но нынешнее поколение буддистов отреагировало на подобную критику «вовлеченным буддизмом» – этот термин пустил в обращение вьетнамский дзэн-буддийский монах Тхить Нят Хань (г. р. 1926), обозначая им стремление применить буддийский принцип сострадания к таким социально-экономическим проблемам, как бедность, войны, несправедливость, дискриминация, ухудшение состояния окружающей среды. «Вовлеченные буддисты» во Франции и США, Индии и Вьетнаме общими усилиями пытаются воздействовать на социальные корни страданий. После 11 сентября одной из групп, громче прочих осуждающей дискриминацию арабов и мусульман, стали американские буддисты японского происхождения, которые, припомнив, как во время Второй мировой войны почти все буддисты в Америке были переселены в лагеря для интернированных, стремились удостовериться, что с американскими мусульманами ничего подобного не произойдет. Эти «вовлеченные буддисты» утверждают, что буддийская традиция никоим образом не относится исключительно к личному духовному росту.
Будда, дхарма, сангха
Подобно христианству и исламу, буддизм – миссионерская религия. Обратиться в буддизм легко. Для этого достаточно лишь произнести «три драгоценности» (триратна) буддизма:
