А каково место закона о левирате в общей динамике Второзакония? На первый взгляд, ответ может показаться неожиданным: этот закон входит в разработку и иллюстрацию десятой заповеди («не желай…»).
[1687] Если вдуматься, замечает Кауфман, это глубоко не случайно, и можно лишь восхититься работой боговдохновенного автора. Левиратный брак есть «социальный институт, который предполагает легальное исключение из базового запрета десятой заповеди. И он (составитель Второзакония. – Р. Д.) объясняет нам, что существует институт, в котором мужчина может законно претендовать на жену брата».
[1688] По замечанию Кауфмана, здесь важно понять, что слово «брат» может указывать как на «ближнего (израильтянина)», так и на брата в буквальном смысле слова.
[1689]
Майкл Мэтлок во многом согласен с Кауфманом, но сомневается, что левиратный брак является «легальным исключением» из десятой заповеди: скорее уж это «путь подлинного послушания десятой заповеди».
[1690] Выкладки Мэтлока меня убедили.
«Левир» должен решить, что законно и незаконно, то есть что правильно и достойно в очах Яхве, а что неправильно и греховно. Он может поступить достойно: дать наследника покойному брату и тем самым продолжить имя покойного, обеспечить должное распределение собственности среди глав кланов и позаботиться о вдове. А может поступить постыдно: возжелать богатства покойного брата и защитить лишь наследство собственных детей. Если он выберет вторую из этих возможностей, он нарушит десятую заповедь.
[1691]
Десятая заповедь запрещает желать имущества ближнего («брата»), а в институте левирата имущество брата, сколь бы желанным оно ни было для человека, остается имуществом брата. И как невозможно юридически обеспечить соблюдение запрета желать чужого, так невозможно заставить человека вступить в левиратный брак (разве что путем социального давления, через церемонию посрамления).
Соблазн возжелать имущества брата был сильным и, поддавшись ему, человек мог отказаться исполнить долг «левира», узурпировать собственность покойного брата. И напротив, согласиться на роль «левира» значило сказать «нет» соблазну. Таким образом, закон о левиратном браке не только обеспечивал сына и наследника покойному и поддержку вдове, но и противостоял любостяжанию среди семей Израилевых.
«Нескромная и агрессивная женщина»: Второзаконие 25:11–12
Сразу за законом о левиратном браке идет интересная заповедь, которая, как мы увидим, тесно связана с темой бездетности (а потому рассматривается нами здесь).
[1692] Вот распространенный перевод Втор 25:11–12 (СП):
Когда дерутся между собой мужчины, и жена одного из них подойдет, чтобы отнять мужа своего из рук бьющего его, и протянув руку (yād) свою, схватит (ḥāzaq в гифиле. – Р. Д.) его за срамной уд (mĕbušîm), то отсеки руку (kap) ее: да не пощадит ее глаз твой.
Если этот перевод правилен – а в этом русле понимают текст NASB и большинство английских переводов – перед нами единственный явный случай наказания через увечье в древнеизраильском праве.
[1693] Получается, что женщина защищала своего мужа как могла, – повредила яички его обидчику, – а ей за это ампутируют руку. Вспоминаются среднеассирийские законы (A§ 8): «Если женщина в драке повредила семенник мужчины, ей должно отрезать палец. А если несмотря на то что врач наложил повязку на семенник, второй [тоже] воспалился и омертвел или если в драке поврежден и другой семенник, ей должно вырвать оба…»
[1694] Согласно такому толкованию, глагол ḥāzaq в породе гифиль указывает на очень грубое действие, влекущее за собой непоправимое увечье яичкам мужчины, в результате чего он теряет возможность зачать детей.
[1695]
Если традиционное понимание правильно, то в свете важности прокреации и потомства у евреев, заповедь следует рассматривать как мощное позитивное утверждение сексуальности. Тогда дело обстоит примерно следующим образом: «Репродуктивная сила враждебного мужчины важнее, чем «естественное» желание женщины помочь мужу любым способом. Настолько существенно, чтобы мужчина родил детей, что защита органов, которые дают ему способность к репродукции, получает абсолютный приоритет».
[1696] Может показаться, что традиционное толкование объясняет, почему данный закон идет сразу после закона о левиратном браке (и даже связан с ним в хиастической структуре).
[1697] Тогда оба закона имеют отношение к одной теме: угрозе прокреации и опасности бездетности. «Средоточие этих странных заповедей Второзакония – святость прокреации и ее орудий».
[1698] Если левиратный брак борется с бездетностью, заповедуя «левиру» обеспечить потомство покойному брату и его жене, заповедь о «нескромной и агрессивной женщине» пытается предотвратить бесплодие, к которому приводит повреждение мужских репродуктивных органов. В обоих случаях наказание включает публичное и постоянное посрамление нарушителю и хорошо сдерживает попытки нарушить закон.
[1699]
