Джеймс Миллер показывает, что в Книге Бытие лишь межпоколенческие связи считаются инцестом, а внутрипоколенческие воспринимаются как нормальные.
[1520] Во времена исхода из Египта, видимо, не возражали против брака тети с племянником: согласно Исх 6:20, таков был статус родителей Моисея. Однако, как мы увидим, впоследствии уставы Книги Левит объявили подобные союзы инцестными и незаконными (Лев 18:11–12; 20:17, 19). Рассмотрим сейчас, какова была динамика данного развития.
Хам и его мать? В связи с темой гомосексуальности (см. главу 4) мы уже коснулись вопроса о сексуальной связи Хама с отцом. Согласно Быт 9:22, Хам «увидел наготу отца своего». Некоторые ученые (в частности, Фредерик Бассетт) пытались доказать, что, поскольку в Лев 18 выражение «открывать наготу» мужчины иногда означает иметь связь с женой данного мужчины (стихи 7, 8, 14, 16) и поскольку в Лев 20:17 фраза «открыть наготу» синонимична фразе «увидеть наготу», Быт 9:22 намекает на инцест Хама с его матерью.
[1521] Однако Бассетт сам же понимает, что текст в его нынешнем виде «описывает лишь ситуацию, когда Хам случайно увидел отца голым… Правильность такого понимания вытекает и из стиха 23: Сим и Иафет накидывают плащ, входят, пятясь, в шатер Ноя и покрывают отцовскую наготу плащом. Они не повторяют грех Хама и не смотрят на Ноя». Гипотеза Бассетта основана на умозрительной реконструкции: якобы «редактор (может, на более поздней стадии) не понял выражения «увидеть наготу» и добавил рассказ о том, как братья покрыли наготу Ноя».
[1522] Однако, поскольку мы изучаем богословие окончательной формы текста, подобные теории, основанные на редакционно-критических соображениях, находятся вне поля внимания. Если же читать текст как он есть и как мы его читали (глава 4), перед нами явно случай сыновнего неуважения, а не сексуальных отношений.
Впрочем, Миллер отмечает ряд языковых и тематических параллелей с последующими ситуациями инцеста в Книге Бытие (о которых см. ниже). Причем во всех этих случаях речь идет о межпоколенческих отношениях.
История Лота и его дочерей. В обоих случаях дело происходит после спасения от гибели, причем имеет место опьянение родителя, который не понимает, что происходит.
История Рувима. Как и в рассказе о Рувиме, «под конец следует обличение и проклятье: потомки нарушителя должны служить потомкам его братьев».
[1523]
В свете этих параллелей не исключено, что действия Хама мыслились рассказчиком как своего рода инцест.
[1524] Далее, вспоминается роль одежды в Быт 2–3: она «усиливает повествовательную силу лицезрения чужой наготы в данном отрывке. В каком-то смысле видеть чужую наготу значит вступить в сексуальный контакт». Миллер полагает, что запрет «открывать наготу» того или иного родственника (в Лев 18–20) означал не только запрет на инцест, но и запрет обнажать этого родственника (или созерцать его обнаженным).
[1525] Если так, поступок Хама можно назвать «визуальным» инцестом.
Лот и его дочери (Быт 19:30–48). После гибели Содома и Гоморры (Быт 19:23–29) имел место инцест между Лотом и его дочерями. Судя по всему, на такие действия женщин толкнула не похоть: в чрезвычайных обстоятельствах они пытались сохранить отцовский род (Быт 19:32).
[1526] Однако сама идея решить проблему подобным образом, как и то, что отец упился до бесчувствия, показательна: жизнь в Содоме даром не прошла! Напрямую их действия не обличаются, но повествование «содержит косвенное осуждение инцеста в доме Лота».
[1527] С помощью простых повествовательных приемов рассказчик указывает на недопустимость подобных вещей. В частности, «сам факт, что дочерям пришлось напоить Лота, означает неприемлемость их поступка по их же нравственному кодексу».
[1528]
Кэрол Смит замечает, что в Быт 19:30–38 мы находим «нечто весьма напоминающее изнасилование женщиной мужчины»; Лот становится «беспомощной жертвой сексуального посягательства».
[1529] Кроме того, «события во второй части главы – это события первой части главы, перевернутые вверх дном»: если в первой части Быт 19 Лот «собирался сделать дочерей пассивными жертвами, вежливо предлагая толпе творить с ними что угодно», во второй части «настал его черед» быть пассивной жертвой.
[1530] По замыслу рассказчика, справедливо замечает Смит, обе сцены должны шокировать читателя «возмутительными и беспрецедентными» поступками героев. Видя эту связь между частями главы и повествовательную тактику шока, читатель начинает понимать, сколь далеки оба поступка от Божьего замысла о сексуальности. А вот печальный результат инцеста: родились Моав и Бен-Амми, родоначальники моавитян и аммонитян, что впоследствии привело к долгому конфликту этих «братских» народов с народом Израилевым.
[1531] Эти народы стали источником «самого страшного плотского соблазна в истории Израиля (ситуация с Баал-Пеором – Числ 25) и самого жестокого духовного искушения (Молохом – Лев 18:21)».
[1532]
