То, что данный грех есть преступление против Бога, видно еще из контекста. Вспомним кодекс Хаммурапи: аналогичный закон следовал сразу за другими законами, связанными с прелюбодеянием.
[1261] Однако в Библии данный устав помещен не среди заповедей, связанных с прелюбодеянием (они сосредоточены во Втор 22; см. ниже), а в корпусе ритуальных практик (Лев 1 – Числ 6). Чем это обусловлено? Судя по всему, дело в том, что испытание проводил священник (Числ 5:15) в святилище (стих 17), причем совершались ритуальные приношения (стихи 15, 18, 25–26). Таким образом, перед нами один из обрядов святилища. Он исполнялся в присутствии самого Яхве и под непосредственным его контролем.
[1262]
Центр устава формирует клятва (стихи 19–24), как видно из ее расположения в центре хиазма. Эта клятва, которую давала женщина перед питьем «горькой воды/воды откровения», возможно, напоминала о брачных обетах женщины,
[1263] а вкупе с сопутствующим проклятием – и о коллективном «обете» Израиля повиноваться заповедям Декалога (Исх 19:8; 24:7) под угрозой проклятья за непослушание (Лев 26).
[1264]
Вердикт выказывает заботу Всевышнего о справедливом воздаянии (lex talionis): если женщина позволила другому мужчине ввести (nātan в породе каль) в себя свой пенис (šĕkōbet) (Числ 5: 20), Господь поставит (nātan в породе каль) ее проклятием среди народа, наведя (nātan в породе каль) физические болезни на ее репродуктивные органы.
[1265] «Прелюбодейка, которая согласилась принять запретное семя, обречена на бесплодие всю оставшуюся жизнь».
[1266] Фраймер-Кенски детально анализирует выражение wĕṣābtâ biṭnāh wĕnāplâ yĕrēkāh («и опухнет чрево ее, и опадет лоно ее») в стихе 27 и заключает, что речь идет о выпадении матки, когда «имеет место недостаточность тазового дна… и матка в буквальном смысле выпадает. Матка может остаться в пределах влагалища, а может и полностью выходить из тела. В последнем случае она отекает и набухает подобно воздушному шарику. Зачатье становится невозможным, и способность женщины к рождению ребенка заканчивается».
[1267]
Это единственный библейский закон, где результат зависит от чуда. И неслучайно уникальный случай божественной юриспруденции, в котором ситуацию решает прямое вмешательство Господа, касается супружеской неверности. Отсюда видно, сколь высоко ставит Бог чистоту брачных отношений.
В то же время заповедь защищает женщину от унижений и несправедливости (независимо от ее виновности или невиновности). Дело решает не человек, а сам Судья мироздания, который обещает судить справедливо и лично вынести приговор сверхъестественным образом. «Право на такой Высший Суд имеет только женщина».
[1268] Мильгром отмечает, что тем самым исключается возможность «линчевания женщины через самосуд или судебной расправы с ней».
[1269] Если женщина невиновна, «горькая вода/вода откровения» не повредит ей (это же не яд!) и обвинители не смогут ее наказать. Если она виновна, Бог воздаст ей по заслугам, и человеческий суд не вправе добавлять к этому смертный приговор.
Описанное здесь испытание гораздо мягче и гуманнее, чем аналогичные процедуры в других древних ближневосточных законодательствах. Например, согласно кодексу Хаммурапи, при испытании женщина должна броситься в священную реку: утонет – виновна, выплывет – невиновна.
[1270] Если «горькая вода/вода откровения» требовала чуда, чтобы осудить женщину, река требовала чуда, чтобы женщина спаслась. Таким образом, библейская заповедь о подозрении в супружеской измене предполагала невиновность, пока не доказано обратное, а месопотамский закон исходил скорее из виновности.
[1271]
Более того, в месопотамских испытаниях решение божества проявлялось немедленно (утонула – виновна), а в библейском законодательстве вердикт становился ясен позже, из беременности или бесплодия женщины.
[1272] Кроме того, в отличие от многих древних ближневосточных религиозных обрядов, «горькая вода/вода откровения» не предполагает колдовства. Текст недвусмысленно говорит: «ГОСПОДЬ сделает лоно твое опавшим и живот твой опухшим» (стих 21). В свете этих различий «необоснованно и ошибочно» квалифицировать Числ 5:11–31 как судебную ордалию.
[1273] Перед нами «обрядовое испытание», которое больше всего похоже на «классическую очистительную клятву, когда клянущийся отдает себя в божественную юрисдикцию, ожидая наказания в случае виновности».
[1274]
